Сломанные вещи. Часть 2 из 4
Шрифт:
Однако чуть я делаю шаг в прихожую, как из глубины квартиры доносится кокетливое женское щебетание: «Джанки, ты такой шаристый…». Ой, вот это неловко! В панике отступаю назад, взмахиваю рукой, чтобы нащупать дверь, – и задеваю декоративную корзинку на тумбочке.
Тяну руки в надежде поймать зашатавшуюся корзинку, но куда там, не с моей ловкостью!
Мгновение – и она грохается, рассыпав по полу содержимое. Женский голос тут же смолкает. Проклятье!
Не придумав варианта получше, захлопываю входную дверь со всей силы, громко откашливаюсь и повышаю голос:
–
Присев, торопливо собираю с пола пыльную мелочёвку. Всё это осталось от прежних хозяев, более того, корзинка стояла на этой самой тумбочке, когда я пришла сюда в первый раз, по объявлению о продаже.
Тишина. Что они там делают, одеваются? Может, уйти?
Шорох шагов. Дэн непривычно смурной: руки в карманах, взгляд исподлобья.
– Хэй.
– Привет. Я не вовремя?
Вслед за ним из коридора показывается девушка, оглядывает меня с явной неприязнью. Короткие ярко-рыжие волосы, веснушки, хищные «стрелки». Хотя в квартире не так уж жарко, на ней короткие чёрные шорты, чёрные же гольфы и белая майка, завязанная над пупком. Взгляд непроизвольно цепляется за просвечивающие сквозь ткань ареолы и дерзко торчащие соски, хотя почему-то мне кажется, что торчат они от холода. Аж самой хочется поёжиться.
Наконец-то собрав всё, поднимаюсь и ставлю корзинку на место.
– Я лучше зайду в другой раз.
Девушка с ожиданием смотрит на Джанки, но тот бурчит:
– Не, мы всё.
Поджав губы, она злобно зыркает на меня и снимает с вешалки куртку. А я, наоборот, торопливо скидываю ботинки и делаю шаг к Дэну. Он, избегая моего взгляда, кивает в направлении кухни, куда я и уношусь, захлопнув за собой дверь.
От растерянности даже не могу сообразить, куда сесть. Первым делом смотрю на чёрное полукресло у двери – оно мне тоже нравится, потому что в углу, – но это вообще-то место Джанки, он сейчас придёт. Табуретка посередине отодвинута, словно у Дэна были гости. Не хочу, она жёсткая, без спинки, неудобно. Остаётся второе полукресло, серое без подлокотников. Обычно я именно его и занимаю, хотя не люблю: обивка грубо-синтетическая, а за спиной небезопасное окно.
Уф, какая неловкая сцена получилась! Я иногда натыкалась здесь на заказчиков, но это всегда были мужчины. А, нет, как-то раз была женщина, но обычная, не порно-звезда. А сейчас – очень неожиданно. Я и не думала, что к Дэну такие красотки ходят. Даже неприятно: я, без макияжа и в обычной одежде, на её фоне выгляжу замухрышкой. Неудивительно, что Джанки никогда ко мне не подкатывал.
Через некоторое время Дэн появляется на кухне, раздражённо падает на своё кресло и, по-прежнему не глядя на меня, закуривает. А цепи-то на руке нет! Точно я прервала их на чём-то интересном.
Так что я жизнерадостно начинаю:
– Фига ты звезда! Когда свадьба?
– Она по шлыге.
– Ты прекрасно знаешь, что такой ответ меня не устраивает.
– По. Шлыге, – Джанки щурится предупреждающе.
– Что, серьёзно?.. – тяну я разочарованно.
– Аха, – он сосредоточенно ковыряет ноготь.
– Да ладно!.. «По шлыге» так не одеваются, я что, твоих клиентов не видела? Из самого Порта видно, что она тебя хочет. И что тебе не так?
Он угрюмо бурчит:
– Я детей не трахаю.
– Да какие она «дети»! – я возмущённо закатываю глаза. – Точно совершеннолетняя.
– А по мозгам…
– Ага, ну ты хватил – по мозгам! По мозгам некоторые и в пятьдесят «дети». Она же красотка! Грудь классная. Ноги… Живот вообще офигенный! Что тебе ещё надо?
Но Дэн только морщится в ответ.
– Так, посмотри на меня, – я тяну его за рукав рубашки. – Не, в глаза. Скажи, что ты её не хочешь.
Аккуратно отцепив мои пальцы от своего рукава, он снова отводит взгляд и тяжело вздыхает.
– Бля, хочу, ясен хрен. Я ж не железный.
– Так и в чём проблема? Ладно я с кучей тараканов, но ты-то?
Он насмешливо хмыкает.
– А, ну у меня-то мозгов вообще нет? Штаны скинул и попёр?
– Ну так и попёр бы. По-моему, она именно этого и хочет.
Наконец-то развернувшись ко мне, Дэн кладёт локти на стол, затягивается и смотрит снисходительно.
– Она, мож, хочет, а я должен башкой думать, а не чем.
Блин, в нашей паре Джанки, конечно, более рассудительный, но сейчас я совершенно не понимаю, чего он шкоты дёргает. В романтических делах нужна доля непосредственности!
– Да о чём тут думать?! – Я раздражённо стукаю кулаком по столешнице. – Если она тебе нравится. А уж ты точно ей нравишься. Ну так и вот!
Внимание Дэна переключается на пепельницу, которую он пододвигает к себе, некоторое время изучает и, наконец, сильно вжимает в неё окурок.
– Она уже битый год мне в кильватере ходит. Спервой одетая была, а щас – вот…
– И что?.. – я непонимающе хмурюсь.
– А то, што она глубоко в энто впёрлась. Тут просто няшкать не выйдет, швартовать надо.
– Ну и швартуй. Глядишь, она бы тебя подкормила. Ты вот когда в последний раз ел?
Джанки молчит, вращая пепельницу большим пальцем – туда-сюда, туда-сюда.
Я несколько мгновений слежу за этим движением.
– Нет, ну серьёзно. Ты, типа, хочешь быть крутым и независимым? Или что?
Не выдержав, сжимаю его пальцы, останавливая движение пепельницы, но Дэн так и не поднимает головы. Говорит обыденно:
– Я не могу ломать ей жизнь.
От неожиданно резанувшей по сердцу боли даже замираю. Заглядываю ему в лицо, пытаясь поймать взгляд, заикаюсь неуверенно:
– Чего это сразу «ломать»? Ты уж не хуже многих других, которые женятся и живут… Что такого?..
Дэн наконец-то смотрит на меня – с укором.
– Нахера ей алкаш?
– Ой, да какой ты алкаш?!
– Похуже тя, – он усмехается уголком рта. – Хотя те б самой бухать поменьше.
Так, Лета, пришло время собрать в кулак всю свою убедительность! Так что я авторитетно заявляю:
– Тебе всего двадцать один. В таком возрасте все отрываются, а потом ничего, завязывают. Всегда можно бросить. А так – ты вполне нормальный.