Сломанные вещи. Часть 2 из 4
Шрифт:
Отплевавшись, утыкаюсь лбом в холодную стену, закрываю глаза. Дышать стало свободнее, хотя глаз, кажется, сейчас взорвётся вместе с черепом. Ничего, пережду и сяду на следующий поезд… Вон в прошлый раз кровь из носа пошла, а сейчас терпимо…
За спиной раздаётся шум, испуганный женский вскрик, тут же чья-то рука уверенно подхватывает меня под грудью, а в шею слева втыкается нечто острое, как игла. Мыкнув невнятно, я дёргаюсь – скорее от неожиданности, чем с целью вырваться, сейчас нет сил, – но это, конечно, не помогает. Вязкие мысли путаются, сознание уже медленно, но неудержимо заполняет паникой – мне что-то вкололи?! – однако в этот момент над ухом раздаётся знакомый низкий голос: «Не бойся». Син!
И это сразу успокаивает. Расслабляет так, что я повисаю на его руке: он ведь сильный, он удержит, а у меня ноги подгибаются…
Однако – какое-то непонятное сотрясение. Ещё раз. Тот же женский голос, который кричал испуганно, теперь звучит гораздо ближе и с праведным негодованием:
– Пусти её, наркоман!
Кое-как собрав мысли и сфокусировав взгляд, понимаю, что рядом с нами негодует женщина средних лет с увесистой клетчатой сумкой. В ту же секунду сотрясение – то есть удар сумкой по боку Сина – повторяется, мою руку тоже задевает по касательной. Как назло, язык не слушается, и я не могу объяснить даме, что меня вовсе не надо спасать. Тем временем Син вытаскивает иглу из моей шеи и подхватывает меня на руки, быстрым движением убрав с траектории очередного удара сумки.
Рядом нарастает другой голос, на этот раз мужской:
– Господин, что тут происходит? Кто позволил вам спускаться в тоннель? Вы что, не понимаете, насколько это опасно?
Женщина возмущённо комментирует:
– Да ничего он не понимает! Нажрутся химии и лезут под поезд! Идите в свои Особняки и там вот это всё, нечего к нам лезть!
От её визгливого голоса хочется зажать уши – словно вгрызается в голову, и без того давящую болью, – но от слабости руки висят плетями.
В поле зрения появляется обладатель мужского голоса – представительный господин в униформе подземки. Возмущённо смотрит на Сина.
– Господин, пройдёмте. Вам необходимо объяснить свои действия.
Голос Сина над моей головой звучит размеренно и безэмоционально:
– В соответствии с пунктом одиннадцать гражданского закона номер три тысячи семьсот восемь в случае угрозы жизни владельца робот-телохранитель имеет право на исключительные действия, не причиняющие вреда окружающим. Я никому не причинил вреда.
На лице женщины мелькает отвращение, и теперь, когда она переводит взгляд на меня, глаза полны холода и враждебности. Ещё бы, не каждый день увидишь в метро девчонку, которая владеет собственным роботом и отправляет его бегать по тоннелям ради шутки, хулиганства или просто чтобы проверить, как далеко простирается её безнаказанность.
Сотрудник подземки тоже переключает внимание на меня:
– Госпожа, как вы себя чувствуете?
Голова болит чуть меньше, зрение почти нормализовалось. Язык с трудом, но двигается, так что я бормочу:
– Опусти меня.
Син ставит меня на пол, для устойчивости прижав к своему боку. Чувствую, как его пальцы подтягивают рукав моей куртки и вкладывают в ладонь пластиковую карточку. Кое-как собрав силы, протягиваю руку с чипом и техпаспортом сотруднику подземки. Стараюсь смотреть только на него, но в поле зрения всё равно попадает женщина с неодобрительно поджатыми губами – наверное, теперь жалеет, что пыталась спасти «простую городскую девушку» от «маньяка из богатого района». Демонстративно опускает взгляд ниже – на руку Сина, которая теперь придерживает меня за талию, – бормочет под нос, но вполне разборчиво:
– Бог Иисус, куда катится мир! Сплошной разврат!
Всё ещё сконцентрировавшись на дыхании, стараюсь говорить чётко и разборчиво:
– Приношу извинения за действия моего телохранителя. Мне действительно нехорошо.
– Тем не менее, нужно выписать штраф, – сотрудник делает приглашающий жест. – Пройдёмте.
Однако Син сдерживает моё движение в указанном направлении.
– Ввиду угрозы для жизни я должен доставить госпожу в больницу как можно быстрее. Вы можете выписать штраф здесь?
Мужчина смотрит на него с недоумением – с каких пор роботы встревают в разговор людей, да ещё указывают, что им делать? – однако, подумав, кивает.
– Только в качестве исключения. Я записал ваши данные и оформлю бумаги сам.
Женщина фыркает недовольно. Наверное, раздражена тем, что золотому хулиганью ещё и идут навстречу.
Сотрудник подземки козыряет на прощание.
– Госпожа, настоятельно прошу вас поменять прошивку безопасности вашего робота. Спускаться в тоннели чрезвычайно опасно, просто чудо, что он не нарушил работу железной дороги. Оплатить штраф необходимо в течение недели.
– Безусловно, господин, – мой голос всё ещё до неприличия слаб и язык слегка заплетается. – Ещё раз приношу извинения за беспокойство.
Как раз приходит очередной поезд, я смотрю в его направлении, примеряясь сделать шаг, – но Син опять подхватывает меня на руки и несёт к дверям вагона. И, конечно, все пялятся на нас. Боги, как же стыдно…
– Отпусти! – шиплю. – Я сама пойду!
Но Син не обращает внимания на мои слабые попытки вырваться.
– Удивительно, как ты дожила до этого момента с таким отношением к здоровью.
Не придумав другого решения, утыкаюсь лицом в его футболку и зажмуриваюсь, чтобы не видеть окружающих. Впрочем, ясно, что от этого они не перестанут видеть меня.
Хотя от внезапной мысли распахиваю глаза обратно. А почему он в футболке?! Оглядываю. В той же одежде, в которой я оставила его на диване. Торопился? Ладно, у него стоит терморегуляция, руки тёплые, так что можно не волноваться. И даже… м-м, насладиться его запахом… Я не удивлюсь, если окажется, что у Сина запах тела модифицирован не только в контексте сексуальной привлекательности, но и в аспекте обезболивания, потому что с каждой минутой моё самочувствие всё лучше, а ослабевшее тело обратно наполняет жизнью.
Почувствовав холодный сквозняк, украдкой кошусь на окружающее. Наша станция, предпоследняя. Дальше, в Зелёный район, подземка – транспорт для бедных – не идёт. Всё так же уткнувшись в футболку Сина, бухчу в его грудь:
– А что насчёт больницы? Сейчас не пойдём?
Син отвечает:
– Прямой угрозы нет. Думаю, сейчас можно отдохнуть дома, а затем пройти обследование.
– Погоди, то есть ты солгал?! – от удивления смотрю ему в лицо.
– Договор был не причинять вред людям. Насчёт лжи ты ничего не говорила.