Сломленная
Шрифт:
«Ро, я не хотела тебя будить. Я возвращаюсь в дом своей сестры. Надеюсь, после трех лет она, наконец, готова принять меня такой, какая я есть. Кто знает, я до сих пор не могу… Не могла бы ты проведать Кристал? Я позвоню тебе позже. Целую».
Я была благодарна, что она любезно сообщила мне, где была, ведь когда ты живешь с кем-то, и вы в одном «бизнесе по продаже секса», то обмен сообщениями порой может подразумевать разницу между жизнью и смертью. Сибил и я пообещали, что будем беречь друг друга. Но будь я проклята, если позвоню Кристал, и ее проблемы станут моими. Я знала: каждый нуждался в ком-то в этом чертовом бизнесе. Я понимала это, но взять ту девушку под свое крыло прямо сейчас означало найти себе еще больше проблем. Чего, к черту,
Это отвратительный бизнес, с грубыми, несговорчивыми, богатыми клиентами, которым плевать, что с тобой будет, и которые бы запросто тебя изнасиловали в глухом переулке и бросили в канаве умирать. Всегда будет другая девушка, готовая занять твое место.
Я проигнорировала урчание в желудке и двинулась дальше, назовите это инстинктом самосохранения.
Горячая вода била по моей коже, убивая любое желание вернуться в постель. Я выругалась, когда воспоминания о спасителе Кристал заполнили мой разум. То, как прачечник посмотрел на меня, когда мы были в переулке, снова и снова проигрывалось в голове. Его взгляд, пронзающий меня, тон его голоса, когда он говорил мне войти в паб. Как он замер, когда увидел, что тот мудак ушел. Тошнота подступала к желудку, у меня не было на это времени, мне нужно было покрывать вчерашние убытки, а не думать о нем. Мне было чем заняться. Намылиться мылом, ополоснуться и убираться отсюда к чертям собачьим, но при этом оставаться здесь достаточно долго, чтобы пробудиться ото сна.
Я ненавидела работать во второй половине дня. Вокруг были лишь парочки, вышедшие на свидания, люди, которые решили прогуляться, а также попадались жадные ублюдки, ищущие ранних пташек. В конечном итоге, я тратила половину дня на то, чтобы заставить скупых придурков заплатить три четверти моей действующей ставки… без скидок, без исключений. На самом деле, мне следовало вытряхнуть из них вдвое больше, потому что риск ареста был намного выше.
Мои время и расценки были математически простыми и легко запоминающимися. Так что, когда скупые ублюдки являлись за своей порцией вечернего удовольствия, я могла корректировать цифры в свою пользу. Стоило построить глазки, надуть губки — сразу же появлялся широкий ассортимент: от молодого паренька со стройки, который нуждался в перепихоне в обеденный перерыв, до пенсионера, который хотел выстрелить прежде, чем закончится время раннего ужина и придется отправляться в кровать. Оба этих типа всегда желали киску и, по большей части, с ними я могла договориться прежде, чем они расстегнут ширинку, и, в конечном итоге, они были более чем счастливы, оплатить по моему «вечернему тарифу».
А этот встревоженный бизнесмен, который хотел чего-то, но не слишком-то хотел платить. Не будь я выбита из колеи остроумием этого придурка средних лет, я никогда не позволила бы расстегнуть ему ширинку, если это не было по «вечернему тарифу». Но их чертовы большие портфели и маленькие члены… да если бы мне давали доллар за каждый раз, когда они говорили, что не делали этого раньше, то я каталась бы на «Мерседес-Бенц», сделанном из золота. Так вот, они были самыми жадными мудаками вокруг, но все равно подъезжали к обочине на своих «Порше» за восемьдесят тысяч долларов, напыщенно ходя вокруг, одетые в «Армани» и «Кристиан Диор», с часами «Роллекс» на запястьях, и золотыми кольцами в двадцать четыре карата на их коротких, толстых пальцах. Единственный положительный момент был в том, что они были настолько заведены, что кончали за пару толчков. Шестьдесят баксов за трехминутный трах — не так уж и плохо.
Выскочив из душа, я выбрала сегодняшнюю одежду и скользнула в черную стрейчевую теннисную мини-юбку. Такую юбку, в которой, если наклонюсь, смогу продемонстрировать товар на лицо. Я достала обтягивающий, блестящий, короткий розовый топ, в котором сиськи выглядели просто невероятно. Затем порылась в ворохе туфлей рядом с кроватью, и нашла наиболее удобную пару на шпильке, которую
На голове я сделала укладку, при которой волосы струились естественными локонами вокруг лица, прежде чем нанесла сверкающий персиковый блеск на свои пухлые губы и темно-зеленые тени на веки. Я надеюсь, что настанет время, когда в глаза вернется жизненный блеск. Придет, чтобы показать, что желаемое выдавалось за действительное. Что мечты маленькой девочки, которая думала, что мир заботится о ней, были лишь ошибкой, которой я никогда не позволю повториться вновь.
Я взяла несколько презервативов разного вида из стеклянной вазы, которая стояла на туалетном столике. Две ленты ребристых, три или четыре «Магнум» (прим. перев. — для больших размеров) и несколько штук с разными вкусами; я ненавидела вишневый вкус, но если выбирать между тем, чтобы давиться три минуты членом со вкусом Робитуссина или потерять сорок баксов, я выберу жизнь со вкусом вишневого сиропа от кашля во рту. Закинула в сумочку наполовину скуренный косяк и горсть мини-бутылочек текилы (прим. перев. — маленькие бутылочки из отельных минибаров или самолетов), затем схватила ключи с книжной полки и, поправив мини-юбку, дважды оценила глубокое декольте в зеркале в полный рост, которое висело на входной двери. Итак, настало время зарабатывать деньги. Я переступила порог, не оглянувшись назад. Бесполезно оглядываться, если все равно буду скитаться до четырех утра. В любом случае, я никогда не оглядывалась назад.
Я притащилась на стоянку полицейского участка, который располагался в полуквартале от Причер Сквер (прим. перев. — Площадь Проповедника) — оксиморон в лучшем виде. Я всегда парковала свой «Ле Барон'92» достаточно далеко, чтобы никто не видел, как я подъезжаю. Этот автомобиль был старше, чем грязь, и пах так же плохо, когда я включала обогрев. На два года старше меня он повидал столько же, сколько и проститутка среднего возраста.
Первоначально Причер Сквер строился для того, чтобы здесь можно было устроить пикник или те, кто тяжело работал, мог прийти с детьми поиграть на свежем воздухе. Вместо этого, оно превратилось в клоаку для сбежавших подростков, которые хотели обдолбаться, и шлюх, которым необходимо было место для занятия своей деятельностью.
Я выпила две мини-бутылки текилы и сделала пару затяжек косяка, прежде чем выйти на охоту. Всего через две минуты я обнаружила цель — бизнесмен хотел получить минет в послеобеденное время. Он наклонился достаточно близко, чтобы я его услышала, но все-таки не достаточно близко, чтобы его не поймали. Дневная работенка была сложнее, и было легче попасться копам. Все, что для этого требовалось — один неподкупный полицейский, который не захочет отыметь одну из девочек в парке, и тогда мы все пойдем на дно. К счастью, скорее всего у полицейских была пересменка, потому что в поле зрения никого не было видно.
— Эй, крошка, сколько стоит твоя… ну ты знаешь? — сказал он, когда указал на эрекцию в своих штанах.
— Зависит от того, чего ты хочешь. Губами — сорок, киска — шестьдесят, а если тебе нужны оба варианта — семьдесят пять. — Я звучала, как заезженная пластинка.
— Ну, вон та маленькая задница сказала, что даст мне и то, и другое за сорок пять. — Он бросил мне беспечную улыбку, указывая на девушку, которая покачивала своими дерьмовыми буферами вперед-назад, и глаза парня стали большие, словно подставки для чашек.
— Ты знаешь, если та шлюха готова продать свою киску за сорок пять баксов, то предлагаю тебе тащить туда свою скупую задницу и вставить ей, потому что гарантирую, пока мы здесь с тобой базарим, цены на ее услуги уже поползли вверх. — Я стояла и ждала, что он ответит. Он молчал. Мы оба знали, что он врал, поскольку я знала Пэтси, и она бы не раздвинула ноги меньше, чем за пятьдесят баксов. Возможно, расщедрившись, она бы согласилась отсосать за тридцать пять, но никак не меньше. — Плати или убирайся с глаз моих, — прошипела я в его сторону.