Сломленная
Шрифт:
— У меня всего тридцать пять долларов. Давай же, помоги мне, — пролепетал он, когда засунул свои пухлые пальцы в брюки.
— Ты издеваешься надо мной? Ты подходишь ко мне в костюме Джорджио Армани, который стоит дороже, чем автомобиль, который я вожу. И ты стоишь здесь и рассказываешь мне, что не знаешь, где раздобыть еще пять баксов, чтобы я пососала твой член? Свали нахрен, скупой ублюдок.
Когда ты продаешь себя за деньги, ты должна именно так разговаривать с этими долбаными жмотами. Займи свою самую жесткую позицию, облачись в нее и носи, словно перчатку. Дай им понять, что
— Дерьмо, — сплюнул он, когда порылся в своем толстом бумажнике с наличными.
Он отсчитал сорок баксов, прежде чем свернул их между пальцев и повертел ими между нами.
— Тебе лучше доказать мне, что ты того стоишь.
— Спрячь деньги в карман и не доставай, пока я не скажу. Какого хрена ты пытаешься меня подставить? — зарычала я, уставившись на него.
Он сунул деньги в передний карман.
— Мы займемся делом в твоей машине или в стиле Адама и Евы?
Он сощурил глаза, огляделся по сторонам, прежде чем прочистить горло. Я знала по языку его тела, что он собирался что-то сказать, и выглядел при этом как полный придурок.
— Просто следуй за мной, — пробормотала я и пошла по газону.
Я должна была знать, что он не хотел заняться этим в своей машине. Еще один прекрасный пример того, почему я предпочла бы трахнуться с чахлым старым пердуном, подсевшим на «Виагру», ведь это было бы на заднем сиденье его ржавого «Кадиллака». Намного лучше, чем иметь дело с придурками, как этот, когда его портфель был больше, чем член, и общая стоимость его темно-серого костюма в тонкую полоску была в четыре раза больше, чем все, что мне когда-либо принадлежало.
В дальнем углу Причерс Сквер была Эвкалиптовая роща, окруженная высокими кустами можжевельника. Позади нее, оштукатуренная стена высотой в двенадцать футов (прим. пер. — 3,65 м.), которая отделяла благополучный район от парка. Место достаточно изолированное, оно идеально подходило для нашего дела.
— Ты не должен оглядываться. Так ты выглядишь, словно в чем-то виноват. Это просто обычная прогулка. Ты когда-нибудь делал это раньше? — спросила я.
— Ага, в машине или в номере отеля, но не здесь.
— Позволь сказать тебе, что никого, нахрен, не волнует то, чем мы с тобой будем здесь заниматься. И второе: занятые люди будут так же суетливо ходить по тропинкам, собаки все так же будут гадить на краю сквера, а их гребаные хозяева все так же будут забывать прибирать за ними дерьмо. С моей профессией — это нормально, просто знай, что когда я стану на колени и подарю тебе один из самых крышесносных минетов, которые у тебя когда-либо были… у нас все равно будут зрители. Поэтому когда ты закатишь глаза от удовольствия и будешь готов кончить, помни, что всегда найдется пара уличных крыс, которая шныряет здесь в поисках на что взглянуть, чтобы подрочить, поэтому просто расслабься и подари им такое шоу. Ты готов? — спросила я, когда мы медленно пробирались сквозь заросли можжевельника.
— Я думаю да, конечно.
Его глаза метнулись туда, откуда мы пришли, парочка бегунов
— Эй, притормози, ковбой, деньги вперед, перед тем как я возьму его в рот. Моя политика — оплата вперед.
— Конечно, сорок баксов, правильно?
— Только минет, верно?
Он кивнул.
— Ну, теперь ты можешь заплатить мне.
Он залез в передний карман и достал деньги, которые пытался вручить мне ранее. И как каждый мудак в деловом костюме, засунул их мне между сисек. У меня есть руки, придурок. Но спорить с ним по поводу этого грязного жеста — впустую потраченное время, в этом не было смысла. Я достала резинку из сумочки и протянула ему.
— Я не занимаюсь этим без презерватива. Так что, надевай.
В большинстве случаев я устроила бы шоу, зажав резинку между губ и зубов, и таким образом раскатала бы ее на члене, но, мать вашу, не в это раз. Если он хотел что-то вроде этого, ему стоило пригласить меня в свою машину или снять комнату в отеле, но за кустами можжевельника… Его члену не удастся испытать данный способ. Он разорвал пакет, достал резинку и стал раскатывать ее, я могла почувствовать запах этого козла, который за мгновение распространился в воздухе… и сироп от кашля, с вишневым вкусом, да я просто счастливица.
ГЛАВА 4
— Мои чертовы ноги меня убивают! — простонала Сибил, плюхнувшись на диван. Было четыре тридцать утра, и все, чего мне хотелось, — это душ, чтобы смыть с себя остатки ночи и лечь спать.
— Представь себе быть на ногах с трех тридцати дня. Говорить о всякой хрени. Я ненавижу вечера.
Я присела рядом с Сибил, скинула туфли и стала растирать ноги.
— Не понимаю, почему ты зависаешь на Причер Сквер, — настаивала она.
— Потому что я люблю, когда меня снимает прыщавый старшеклассник, у которого еще молоко на губах не обсохло, вот почему.
Сибил знала, что Причер Сквер лучшее место, чтобы наверстать упущенное, когда до конца месяца не хватало денег. Это было неизбежным злом в нашей профессии, но мы должны были идти туда, где деньги диктовали правила, идти по всему этому дерьму. Поверьте, все, что связано с продажным сексом, замешано на дерьме.
— Было ли на Причер Сквер хоть что-то хорошее?
— Пятьсот тридцать пять баксов. Слушай, я устала, собираюсь принять душ и завалиться спать. Давай поговорим завтра.
Я чувствовала себя так, словно меня сбил грузовик. Сегодня я не только, мать вашу, сосала в режиме нон-стоп на Причер Сквер, но и отработала всю смену на панели. Сегодня я подняла цены и привлекла пару иностранцев, они заплатили хорошие деньги, чтобы посмотреть, как я мастурбирую. Тем не менее, хоть это действо и заводит, оно еще и оплачивает мои счета. Весь мой заработок вышел в пятнадцать сотен баксов. У меня остался всего один презерватив, когда закончилось то, что я называла «той еще ночкой», и это был не «Магнум». Как я уже говорила, по мне словно грузовик проехался.