Сломленная
Шрифт:
Сомнения проникают в мои мысли… Что если она прочитает то, что я написал и поймет все неправильно? Хватит ли ей когда-нибудь меня, или она собирается ждать, пока мои слова перестанут на нее действовать и она просто начнет пропускать их мимо ушей. Беспокойство снует сквозь мысли, пульсирует в кончиках пальцев. Сукин сын, в считанные секунды я пожалел о том, что послал его. Я не хотел, чтобы что-то мешало ее личностному росту или, мешать ей, найти обратный путь ко мне. Что, если мои слова стали последней каплей, или она не пришла ко мне, потому что ей пришлось вернуться обратно на улицу? Внизу моего живота разверзлась пропасть.
Ответь она на письмо,
Если бы была такая сила, которая смогла бы развеять мои самые большие страхи. Я поворачиваюсь, чтобы взять еще бутылку воды, и уголком глаза замечаю проблеск, как будто кто-то очень медленно идет вверх по дороге. Я замираю на середине глотка, так что приходится заставить себя оторвать от губ бутылку, заливающую водой мне подбородок. Меня это не волнует, все, что я могу - это пялиться, интенсивно моргая, пока не пойму, кто это. Семь долгих месяцев и вот она здесь. Сейчас. В эту же минуту все мое тело охватывает радость, самая восхитительная женщина в этом мире идет прямо ко мне. Она осторожно поднимает руку, чтобы защитить глаза от солнца позади меня, я задыхаюсь при виде ее лица. Это она, моя единственная и неповторимая…
Роуз.
Каждый нерв в моем теле вздрагивает, сотрясая атомы моего существа волнами радости. Роуз получила мое письмо, она нашла меня и пришла сюда, чтобы быть со мной. Каждый день, потерянный в мыслях о ней, каждый раз, когда мое тело сводило от боли, потому что я не мог быть с ней, сработали теперь, чтобы оказался точно на том месте, где и мечтал. Она замирает у края крыльца, ее кожа совершенна, ее изумрудные темные миндалевидные глаза полны слез. Я хочу распахнуть дверь, привлечь ее к себе, взять в охапку, излечить ее. Я хочу внести ее на руках в свою спальню и почувствовать ее тепло. Чувствовать, что она сдается мне, сдается, чтобы я попробовал излечить ее. Но я не могу так сильно давить на нее. С ней это не работает, я должен обращаться с ней медленно, обдуманно и без всяких ожиданий.
Внезапно, я словно лишаюсь кожи, нервы, покрывающие мои мускулы, оказываются обнажены. Она - самое красивое создание, на которое я когда-либо смотрел. Намного прекраснее, чем в самый первый день, когда только увидел ее и, чем в тот последний день, когда она уехала, ее кожа, словно источает свет. Это сияние я хочу попробовать на вкус, защищать его и ощущать всю оставшуюся жизнь.
Она стучит в дверь. Слабый шум от удара по древесине, ненавязчивый стук.
Я открываю настежь дверь, легкий холодок пробирается ко мне в душу, расползается под кожей. Наши глаза встречаются. Она прикусывает зубами нижнюю губу. Совершенство. Я замечаю, как бешено бьется пульс на ее шее, и все, что я хочу сделать, это уткнуться в нее, запутать пальцы в ее густых темных волосах, поцеловать ее чувственные губы. Она лезет в задний карман брюк и вытаскивает то письмо, которое я дал Бриггсу.
– Я получила твое письмо, - шепчет она, держа его между нами в руке.
Ее глаза светятся такой надеждой. Она молча плачет. Я не хочу, чтобы она знала, что я напуган. Так чертовски напуган. Без слов, я протягиваю руку и убираю волосы с ее обнаженного плеча. Я до смерти хочу провести рукой по ее обнаженной коже, но не делаю этого. Я понимаю, что в этот момент для нее это может показаться слишком многим. Мы вплетены в сознание друг друга, слова не требуются, затем она откашливается и начинает объяснять, почему оказалась у моих дверей.
– Прости, что не позвонила перед тем, как приехать, - с трудом говорит
Я застываю, запутавшись в том, что происходит в ее душе, молчу; кажется, словно те слова, что я повторял на протяжении последних семи месяцев, исчезли, лишив меня способности говорить.
– Просто, эммм, когда я получила твое письмо, - она старается заполнить неловкую паузу словами, - я не знаю, если… - продолжает она, надеясь, что я прерву ее речь, - мне не следовало приходить, - выдает она и поворачивается, чтобы уйти.
Я не вчера родился и я, конечно, черт возьми, не могу потерять ее снова. Поэтому стоит ей развернуться, я бросаюсь к ней, хватаю за руку и притягиваю к себе.
– Нет! Я имею в виду да. Да… Ты должна была приехать ко мне, - я путаюсь в словах.
Мы цепляемся за этот момент, наши глаза встречаются. Никто не хочет нарушать тишину, мы испытываем силу воли, я решаю сдаться. Я сдамся ради нее. Каждый день, каждый час, каждую секунду я буду позволять ей побеждать себя.
– Пожалуйста, проходи. Я счастлив, что ты приехала. Рад, что прочитала письмо.
Она заходит внутрь, я могу почувствовать боль, сочащуюся из ее души. Меня ждет другая опасность, - я заражаюсь ее уязвимостью и хочу стереть все те воспоминания, что наполняют ее разум, шаг за шагом заменяя их собой. Возможно я слишком самонадеянный, но возможно она и пришла сюда, потому что нуждалась в частице меня. Только меня.
ГЛАВА 29
ШЕЙН
Мой взгляд блуждает по ее телу. По тем местам, к которым я хочу прикоснуться. Я жажду ее прикосновений, чувствую жар от ее кончиков пальцев, гуляющих по моей коже. Хочу изучить все ее изгибы, каждый из них, каждое покачивание ее тела. Жажду запечатлеть в памяти малейшие ее шрамы и глубочайшие ее раны. Я хочу заполнить их своими словами, своей любовью, своим желанием, услышать, как неистово и безумно она меня любит. Боже, как я тосковал по ней. Я хочу забыть тех, кем мы были еще вчера. Забыть, что думают люди, во что это превратит мир. Я хочу просто раствориться в этом моменте.
Она откашливается, от этого прекрасного звука, символизирующего ее уязвимость, у меня внутри все сжимается.
– Вся моя жизнь - сплошная грязь, и я не могу просить тебя помочь отмыть ее. Я думала, если уеду из того места, в котором я влачила свое существование, я смогу найти себя и, в некотором роде, так и было. Боже, у меня так пересохло в горле, - замечает она, ее руки непроизвольно дрожат, она даже не понимает, какой естественной кажется в тот момент, когда говорит о своих слабостях.
Ты не можешь быть все время сильной…
Позволь позаботиться о тебе.
– Может, налить тебе выпить: чаю, содовой или воды?
– задаю я глупый вопрос. Она отрицательно качает головой.
Она пришла сюда не чай пить, возможно, она пришла сюда, чтобы найти то, что когда-то потеряла? А может она ищет то, что сделает ее жизнь не такой сложной, то, что сможет защитить ее?
– Присядешь?
– спрашиваю я, когда она заходит и идет к дивану. Она берет меня за руки, ее руки такие нежные, такие деликатные, но, в то же время, наполненные историями той жизни, в основе которой лежала боль. Готовы ли они узнать то, чего она боится? Готова ли она рискнуть узнать, вдруг я окажусь тем, кто успокоит ее бушующее море? Миллион сценариев проносится в моей голове. Приходилось ли ей раньше заниматься подобным? Возможно, но этот раз особенный.