Слова

Джейд Эшли

– Что там?

С бесстрастным лицом Феникс заглядывает внутрь и достает бутылку «Джека Дэниелса» вместе с двумя красными стаканчиками.

Воспоминание пронзает меня, точно клинок.

– Тебе нельзя пить, помнишь?

Ведь он пообещал мне, но – вот сюрприз! – солгал.

Выражение его лица становится суровым, будто Феникс знает, о чем я думаю, и это его тревожит.

– Хорошо, что я наполнил бутылку холодным чаем.

Проклятье. Отлично. На этот раз он не соврал.

Ничего себе.

Я в растерянности наблюдаю, как он подходит к маленькому столу в углу комнаты и наполняет оба стаканчика.

Затем протягивает один мне.

– Что ты делаешь?

Одарив меня озорной улыбкой, Феникс чокается со мной.

– Мы должны сыграть. В память о былых временах.

Я пронзаю Уокера взглядом, от которого меркнет его улыбка.

– Давай не будем.

Какая-то дурацкая игра, в которую мы играли в старших классах, не поможет нам чудесным образом снова стать друзьями.

Конечно, тогда это сработало, но существует огромная разница между тем, чтобы поцеловать девушку и игнорировать ее в течение трех дней… И тем, чтобы сокрушить человека, который влюблен в тебя, ради собственной выгоды.

– Леннон. – Его голос звучит напряженно, но мне все равно.

– Я не буду играть в эту дурацкую игру.

Не обращая внимания на мой протест, он поднимает стаканчик в воздух.

– Я начну. У меня никогда не было комендантского часа.

Серьезно? Прошло уже более четырех лет. Можно было придумать начало и получше.

Несмотря на неприязнь к Фениксу и к этой нелепой игре, я делаю маленький глоток.

– Удивительно, учитывая Чендлера и все остальное.

– Однажды он попытался, но мы оба знаем, что я не следую правилам. – Его понимающий взгляд сродни стреле, пущенной в сердце. – Твой черед.

Ну, если он может повторяться, то и я могу.

– Я никогда не пела на сцене. – Когда он приподнимает бровь, я добавляю: – Перед толпой.

Не так, как он.

Он наблюдает за мной, пока пьет, а потом этот подонок продолжает:

– Меня никогда не обливали свиными помоями на вечеринке.

Фениксу повезло, что этот холодный чай вкусный, иначе бы я уже вылила его ему на голову.

Поднося стакан к губам, я поднимаю указательный палец свободной руки.

– Еще не вечер.

Чем вызываю у него смех.

Но я стремлюсь оборвать его следующим утверждением:

– Я никогда не обманывала на экзамене… или в отношениях с девушкой.

Он глядит на меня с укоризной.

– На экзамене – да. В отношениях – нет. Я же говорил тебе, что не трахал Сабрину той ночью.

– Не имеет значения. – Желая ударить по больному месту, я поднимаю на него взгляд. – Потому что я никогда

не была твоей девушкой… И никогда ею не стану.

Можно с уверенностью заявить, что мой комментарий попадает в яблочко, потому что Феникс выглядит так, будто его ударили по яйцам. Мне даже почти жаль его.

Но, эй. Это он хотел поиграть в игру и пройтись по тропинкам общих воспоминаний. Я ничего не могу поделать с тем, что наш путь вымощен болью, затоплен душевными терзаниями и завален обманом.

В конце концов, Феникс сам выбрал этот путь.

Его ноздри раздуваются на вдохе, и он бросает на меня осуждающий взгляд.

– Я никогда не лгал себе, что просто дружу с кем-то ради секса, в действительности желая большего.

Я порываюсь сделать глоток, но в последнюю секунду намеренно останавливаю себя.

– Тебе известно о лжи все. Не так ли? – Жгучее чувство сжимает мое сердце, словно кулак. Его кулак. – Я никогда не крала ничьи песни.

Феникс тяжело сглатывает, а затем залпом осушает стакан.

Это что-то наиболее близкое к признанию, чего я давно ждала от него.

И на этот раз… Вкус победы сладок.

Я ощущаю удовлетворение, пока не слышу следующие слова:

– Мне никогда не платили за то, чтобы я раздевался.

В его тоне безошибочно чувствуется укор, и я знаю, что это расплата за мой последний ход.

Жаль, что она не сработает, поскольку пить мне не придется.

На лице Феникса отражается искреннее непонимание.

– Тогда что ты делала в «Обсидиане»?

Поставив стакан на стол, я сурово смотрю на Феникса.

– Для этого нам нужно сыграть в «правду или действие».

Он решительно встречает мой взгляд.

– Тогда «правда или действие».

– Отлично. – Я поджимаю губы. – На этот раз я буду первой. Правда или действие?

Существует только один вопрос, на который я жажду получить ответ.

Но Феникс искусно уклоняется от него.

– Действие.

Я прищуриваюсь.

– Хочу, чтобы ты поимел себя.

Сверкнув ехидной ухмылкой, Феникс тянется к молнии на джинсах и идет к моей кровати.

– Я бы предпочел поиметь тебя, но…

– Стой, – кричу я, прежде чем он успевает вытащить член. Мне хочется добиться от него правды, и я не позволю отвлекать себя. – Хочу… – Я оглядываю комнату, пытаясь что-нибудь придумать. И кое-что приходит мне в голову, когда я замечаю на столе его мобильный. – Чтобы ты отправил непристойное сообщение тому, кто звонил тебе последним.

Его лицо светится от удовольствия, когда Феникс проводит взглядом по моему телу.

– Насколько непристойным оно должно быть, Группи?