Слова
Шрифт:
– Все будет хорошо, милая, – шепчу я. – Ско…
Дверь распахивается, и внутрь врывается Феникс.
Я вскакиваю.
– Где ты был? Куинн…
Я не успеваю закончить фразу, поскольку он обхватывает мое лицо и обрушивается на меня с поцелуем.
Какого черта?
Его рука скользит к моему затылку, и он проводит языком по моим губам, призывая раскрыть их для него.
Вот тогда я его отпихиваю.
– Вы со Стормом курите одну и ту же дрянь? У твоей сестры только что лопнул аппендикс. Скорая помощь едет
Губы Феникса слегка подергиваются.
– С Куинн все в порядке.
– О чем ты говоришь? Она не в порядке. Она…
– Вообще-то, все хорошо. Феникс попросил отвлечь тебя, чтобы ты не ушла. – Куинн встает с кровати. – Прости.
Я отшатываюсь, когда во мне одна эмоция сменяет другую. Конечно, я рада, что Куинн не умирает, но мне было очень страшно.
Почувствовав это, она обнимает меня.
– Пожалуйста, не надо меня ненавидеть.
Я обнимаю ее в ответ, хотя все еще нахожусь на взводе из-за всей сложившейся ситуации.
– Ни за что не смогу тебя ненавидеть. Рада, что ты в порядке, но, пожалуйста, никогда больше так со мной не поступай.
– Наша маленькая актриса заслуживает «Оскара», – говорит Скайлар. – Мне приходилось постоянно напоминать себе, что она в порядке.
Куинн улыбается, но улыбка не достигает ее глаз.
– Спасибо. Я пойду вниз и перекушу.
Прежде чем кто-либо успевает ее остановить, она выбегает из комнаты.
Скайлар собирается пойти за ней, но Сторм ее опережает.
– Я разберусь.
Так и должно быть. Потому что не только я напугалась во время всего этого испытания.
Я шлепаю Феникса по руке.
– Поверить не могу, что ты заставил свою сестру симулировать адскую боль только для того, чтобы я осталась.
Если подумать, то могу. Он беспощаден.
Феникс поднимает руки.
– Поверь мне, это все Куинн. Она сама придумала план.
В это я тоже способна поверить.
Я подхожу к чемодану и застегиваю его.
– Ну, раз уж большинство из вас здесь, мне, наверное, пора начинать прощаться.
– Не так быстро, – говорит Чендлер, протискиваясь в комнату. – После тщательного обдумывания я решил отказаться от своего предыдущего запроса на твое увольнение.
– На английском, ублюдок, – ворчит Мемфис.
На лице Чендлера мелькает раздражение.
– Леннон, или лучше сказать Йоко. Ты больше не уволена.
Феникс прочищает горло.
– И я искренне извиняюсь за то, что намекнул, что ты глупая, слабая и не несешь ценности для этой группы.
Излишне говорить, что все мы потрясены. Однако именно Мемфис произносит то, о чем думают остальные.
– Черт. Было больно, когда Феникс оторвал тебе яйца и преподнес их своей девушке?
Ладно, о таком я не думала, но ясно, что это дело рук Феникса.
– Ты же останешься? – спрашивает Скайлар, ее милое личико светится надеждой.
Я
– Да, останется.
Затем он сокращает расстояние между нами и целует меня.
Издав низкий гортанный стон, он перебирает пальцами мои волосы и раздвигает губы языком. Мой пульс учащается, когда Феникс проникает внутрь пылкими движениями, от которых я воспаряю. С его уст срывает хрип, а руки скользят вниз по спине, и затем он сжимает мою задницу.
– Не забудь воспользоваться одним из них, – говорит Мемфис, прежде чем что-то прилетает мне в затылок.
Тогда-то я и вспоминаю, что мы не одни.
– Ого, вы только посмотрите на это! – подмечает Скайлар. – Кто-то наконец-то открыл для себя презервативы.
– Шесть дней, – шепчу я, когда мы с Фениксом отстраняемся друг от друга. – Но это…
Он заставляет меня замолчать еще одним поцелуем.
Глава 66
Леннон
– Черт побери, мне нужно посрать, – объявляет Куинн, прежде чем бегом броситься в туалет в гримерке.
Учитывая, что она только что съела целую порцию фрикаделек за то время, которое требуется большинству людей, чтобы почистить зубы, я не удивлена.
Покачав головой, я возвращаюсь к своей миске с овощами. С тех пор как пять дней назад появились фотографии, я стараюсь питаться исключительно здоровой пищей. И уже сбросила два из пяти фунтов, которые набрала во время тура.
– Ой.
Я тянусь за вилкой, которую только что уронила, и мои пальцы натыкаются на что-то гладкое и знакомое. Должно быть, оно выпала из сумки Скайлар, когда та ушла по делам.
Меня накрывает волна тревоги, когда я беру в руки черный маркер.
С тех пор, как я прочитала те комментарии, мои гордость и уверенность в себе переживает не самые лучшие времена, несмотря на то, что я напоминала себе игнорировать их по совету Скайлар.
К сожалению, плохое всегда прилипало к моим мыслям, подобно клею. Теоретически я могла получить хоть сотню комплиментов, но этого все равно будет недостаточно, дабы похоронить в памяти одно жестокое замечание.
По крайней мере, так было со мной раньше. Хотя в последнее время этот голос звучит все настойчивее и настойчивее.
Потому что самое худшее в этих статьях не мерзкая критика, а то, что она, похоже, свела на нет все те изменения в моей самооценке, над которыми я работала годами.
Наконец я пришла к тому состоянию, когда мне стало комфортно с самой собой, и, даже если мое тело не было идеальным, я была им довольна.
Мое сердце сжимается, пробуждая все те старые чувства, от которых я пыталась отказаться, пока продолжаю смотреть на маркер.
Было бы чертовски легко сорваться и написать все их слова на моей коже, высыпая соль на созданные ими раны.