Словацкие сказки. Книга 1
Шрифт:
— Здравствуй, хозяюшка! — поздоровалась девушка.
— Здравствуй и ты, девица! Ты откуда взялась такая? Куда путь держишь? — отвечает ей Баба-Яга.
— Пришла к вам на службу проситься. Может, возьмете?
— Отчего не взять. Возьму. Будешь подметать одиннадцать моих комнат. Только знай, в двенадцатую нос не суй! Коли хоть одним глазком заглянешь, пеняй на себя!
— Ладно, хозяюшка. Все по-вашему сделаю.
И расположилась как дома.
Подметала, подметала она эти одиннадцать комнат. Надоело. Дождаться не может, когда Баба-Яга из дому уберется. Ушла наконец ведьма в город. Мачехина дочка шасть — в двенадцатую
Вернулась Баба-Яга, а по всем комнатам золото растаскано да разбрызгано.
— Ну, погоди ж ты, негодница! — кричит, — я тебя проучу!
Схватила железные гребешки, на ноги железные семимильные сапоги натянула.
Подбегает девчонка к печке. А та на нее как жаром полыхнет, половины золота как не бывало. Добегает до бычка, тот рогами дорогу загораживает. Тут ее Баба-Яга настигла и своими гребешками содрала с нее остатки золота! Девчонку бросила, давай золото собирать.
Девчонка к груше кинулась. Но груша рухнула на нее, ветками придавила, никак ей не выбраться. Догнала ее Баба-Яга и чуть не все платье с нее спустила. Тут собачка налетела, рвет на девчонке одежду, царапает до крови. Бежит мачехина дочка по мостику, ног под собой не чует, тут мостик повернулся и она в воду бухнулась.
Еле-еле выбралась мачехина дочка из воды. Вся изодранная, на обе ноги хромает. Домой потащилась.
Увидал ее петух, кричит:
— Кука-реку, прошла реку! Одёжка в клочки, на лице синяки, впереди — пусто и позади — не густо!Мачехина дочка домой не идет. Мамаши боится. Доплелась до колодца, сидит, плачет:
— Ах, я бедная-несчастная! До чего дослужилась! Как теперь людям на глаза покажусь!
Услыхала мать. К колодцу бежит, плохого не ждет:
— Ах, дочка моя милая, наконец-то, ты вернулась! Чего же ты от меня хоронишься? Ну-ка, покажись, что выслужила!
Глядит, а та вся ободранная да исцарапанная.
— Ах, чтоб тебя приподняло да хлопнуло! Где это тебя, негодницу, носило?
Так и еще сильнее стала она бранить свою дочку. Из домов люди повыскакивали поглядеть, что происходит. С тех пор мачеха свою девчонку на дух не выносила. Знала, что ей, уродине несчастной, век теперь в девках сидеть.
А за нашей золотой девицей вскоре приехал богатый молодой господин. Посватался у отца и женился на ней. И стали они жить-поживать да добра наживать!
Меткий стрелок
Жили три брата, три сына одного отца. Два старших только и знают, свои мечи точат, хоть куда дорогу проложат, до того остры! А у третьего — одна забава: луки да стрелы!
Снится однажды младшему сон, будто уснул он под открытым небом и подходит к нему старичок, будит, дает в руки лист бумаги.
— Получай, — говорит. — Здесь прописано: из тебя толк будет, коли не станешь бояться никого и ничего на свете.
И пропал. Проснулся утром младший брат и понял, не простой это был сон. В руках у него грамота осталась. Пошел он к отцу, стал просить, чтобы отпустил его попытать счастья в дальних странах. Услыхали братья и тоже встали перед отцом со своими мечами, не хуже младшего со своим луком и стрелами. Отцу неохота ни одного от себя отпускать. Но сыновья не отступаются. Пришлось согласиться.
— Ну что ж, дети мои воля ваша. Поступайте, как знаете.
Двое старших взяли свои мечи, младший свой лук да стрелы. Отец в дорогу благословил, а мать возле младшенького залилась горючими слезами.
Да и нашим молодцам грустно было покидать дом, отца и матушку. Но вот скрылся за горой родной дом, и они зашагали весело. Идут, идут, подходят к постоялому двору. А постоялый двор принадлежал королю и тот наказал хозяину каждого путника даром кормить и поить. Зашли наши парни, наелись-напились досыта. И еще бодрей вперед зашагали.
Так и шли они, пока не добрались до непроходимой буковой чащобы, где и птичке-невеличке не пробраться. Вот уже вечер подходит, а лес все не кончается, еще дремучее становится. Делать нечего, придется заночевать. Собрали братья дров, чтоб на всю ночь хватило. И решили: кто будет костер стеречь, не смеет братьев будить, чтобы с ним ни случилось. А утром не должен о том ни словечком обмолвиться, не то голова с плеч долой. У кого же костер погаснет, тому не жить.
Ладно. Дров набрали, сложили, костер развели. Пламя до неба взвилось. Два младших спать легли и уснули. Старший присел к костру, меч рядом положил. То веточку подбросит, то вздремнет.
Слышит он вдруг — деревья трещат. Оглянулся, видит — трехголовый дракон среди деревьев продирается, пыхтит, прямо на него прет. Струхнул старший брат, чуть было братьев не окликнул. Да вовремя спохватился. «Не сносить мне головы, — думает, — коли закричу. Но если поддамся дракону, тогда все трое пропадем. Эх, была не была!» А дракон уже совсем рядом. Шипит, огнем плюется! Схватил добрый молодец свой меч и храбро эдак — рраз!! Слетела у дракона голова. Два-а! Слетела с плеч другая. И три-и! Слетела третья.
Схватил он бездыханное тело и уволок в сторону, в самую гущу. А языки повырывал и в мешок спрятал. Прибегает к костру, а тот уж совсем догорает. Но небо посветлело, заря занялась. Вздул старший огонь и разбудил братьев. Поднялись. Никто ни о чем не расспрашивает. Ни как спали, ни как караулил.
Пошли они дальше, а леса все не кончаются. Вечер застал их в чащобе, пострашнее давешней. Повторили, о чем давеча уговаривались, а когда костер вспыхнул до неба, двое спать легли. Средний сел к огню, меч рядом положил. То дровец подбросит, то с дремотой борется, но, чу, где-то лист зашелестел, где-то сова гукнула, спать не дают. И вдруг слышит — лес трещит. Обернулся, видит — шестиглавый дракон лесом ломится, пыхтит, на него лезет. Испугался средний брат, чуть было братьев не кликнул. Да вовремя одумался. Чего доброго голова с плеч слетит. «Поддамся дракону и вместе с братьями костьми ляжем. Нет! Не бывать этому!»