Словацкие сказки. Книга 1
Шрифт:
Дракон шипит, огнем плюется, но наш молодец смело хватает свой меч — рраз! Две головы дракону снимает. Еще рраз! Две другие с плеч летят. В третий раз махнул — последние две головы на земле валяются. Схватил он дракона и в самую гущину сволок, а языки в мешок спрятал. От костра один-единственный уголек тлеет, но на небе уже заря занимается. Раздул он огонь и братьев разбудил. Никто никому ни словечка о том, как ночь прошла.
Идут они дальше, а заколдованному лесу ни конца, ни края. Ночь застала их в таких глухих дебрях, что даже неба над головой не видать. Договор свой братья подтвердили еще строже и разложили костер. Когда языки пламени взвились аж до неба, двое
Да только, когда вернулся, в костре уже ни искорки! Переворошил весь пепел, но и тот остыл. «Ну, — думает, — братья проснутся, тут мне и конец придет! Пока спят, надо что-то делать!
Вскарабкался на вершину самого высокого дерева, во все стороны поглядел, нет ли где в этих глухих лесах огонька? Нигде ничего. Лишь в одной стороне что-то блеснуло, да и то очень далеко.
«Пускай далеко, — думает он. — Моя жизнь на волоске висит, придется тот огонек найти и сюда принести. Слез с дерева и пустился в ту сторону, где, по его разумению, можно огоньком разжиться.
Идет, а навстречу ему ночь.
— Ты кто такая? — спрашивает он.
— Я — ночь, — слышит в ответ.
— Долго ли ты продлишься?
— Да нет, скоро светать начнет.
— Хорошо бы ты подольше не кончалась, не то для меня вечная ночь наступит! Ступай за мной! — приказывает.
А ночь — наутек. Не поленился меньшой, скинул с плеча лук и пустил стрелу ей в ногу. Пришлось ночи плестись за ним следом. Хромает, едва ногу волочит. Тащилась, тащилась, вдруг как захнычет:
— Ой-еей, ой-еей!
— Ты что? — спрашивает он.
— Ой, день нам навстречу идет, он меня прогонит.
И правда. Между деревьев что-то забелелось. Прицелился наш стрелок, да так метко! И подстрелил день. Остановился день. Стрелок к нему:
— Добрый вечер!
А день в ответ:
— Ты что, бредишь? Не видишь, что ли, ведь я день?
— Верно! Стал бы день, не попадись мне в руки. А теперь вы оба — и ты и ночь со мной останетесь!
Привязал к дереву с одной стороны ночь, с другой — день, чтобы не помешали ему сделать задуманное. И пустился дальше впотьмах. Ведь тот огонек уже неподалеку был. И что бы вы думали? Видит меньшой брат — полыхает огромный костер, а вокруг него сидят двенадцать великанов. Они уже отужинали, и двенадцатый великан свой бокал допивает.
— Эх, ничего мне не оставили! — подумал наш стрелок. Натянул тетиву и выбил бокал у великана из-под самого носа, еще и кончик носа оцарапал.
Вскочили великаны на ноги. Откуда мол? Да кто таков? Ведь в тех лесах никогда ни один человек не появлялся. Наш молодец сам к костру выходит.
— Вот он я! Не меня ли ищете?
— Это ты бокал разбил?
— А кто же? Поглядите, вот мой лук!
— Ну, ежели ты такой меткий стрелок, мы тебя давно ждем.
Усадили возле себя и поведали, по какому случаю он им понадобился: неподалеку отсюда стоит заколдованный замок, золота там лопатой греби — не выгребешь. Несметным богатством этим великаны и решили завладеть. Да никак в замок попасть не могут: есть там черная собачонка, бегает она по крепостным стенам взад-вперед, каждого издалека чует да такой лай поднимает, что все в замке на ноги вскакивают. Это бы еще ничего. Великаны со всеми жителями сладили бы, но нет в замке ни калитки, ни ворот. Одно лишь оконце, через которое мусор выкидывают. Великаны могут в это оконце лишь по одному протиснуться. Стали с нашим молодцом совет держать.
— Первым делом пристрелишь собачонку, — говорят, — а потом мы тебя подсадим в оконце. Ты тощенький, пролезешь. В замке все будут спать, ведь собачонка уж не залает. Оглядишься и нас одного за другим втащишь в оконце.
Так. Подошли они к замку. Меткий стрелок подстрелил черную собачонку, как только она залаять собралась. Двенадцатый великан подсадил его к самому окошку. Стрелок был парень стройный, ловкий и пролез без труда.
Ходит он по заколдованному замку, все осматривает. А золота там и впрямь хоть лопатой греби, не выгребешь, но он к нему не притронулся. Только глядит, есть ли в замке хоть одна живая душа, чтоб от великанов спасла. Долго искать не пришлось. Заходит в покои, а там шесть служанок спят. Во вторые перебрался. И там столько же горничных спят мертвым сном. Вошел в третьи, это была прекрасная светелка. Посредине золотой стол стоит, на нем бокал вина. Напротив стола — золотая постель, над постелью на стене золотой меч висит. В постели спит красавица-принцесса.
Первым делом ему меч в глаза бросился. Захотел он его снять. Да не тут-то было. С места стронуть не в силах. «С чего это я так ослабел, что и меча не сдвину». Еще раз попробовал. Нет, никак. «Выпью-ка вина, подкреплюсь».
Выпил вина, сразу силой налился. Подошел к стене, снял меч, как пушинку, и мечом опоясался.
— А сейчас, — говорит, — можно и потрудиться!
Как тихонько пришел, так тихонько и подкрался к оконцу. А там его великаны ждут.
— Ну, что там? — спрашивают.
— Все в порядке, — отвечает наш молодец. — Золота — хоть лопатой греби, а все жители спят, как убитые. Поднимайтесь!
Стали великаны по одному через оконце в замок пролезать. Только голову в окошко — а наш молодец ее мечом! А тело внутрь втаскивает. Всех перебил. Ведь от того вина у него сил во сто крат прибавилось. Не успела у последнего великана голова скатиться, как в замке тысячи людей ожили. Шум поднялся, крик: кто тут был, кто вино выпил, кто золотой меч унес?
Не стал наш молодец дожидаться, пока его схватят, мы-то с вами знаем, что время его истекало, а уговор с братьями был строгий. Пролез он в оконце и поспешил туда, где ему давно пора быть.
Прибежал к костру, что великаны разложили, взял огонька и помчался дальше. Добрался к тому дереву, где день да ночь привязаны были. Те на него накинулись, где, мол, столько времени пропадал! Не знает что ли, что всё в мире пойдет шиворот-навыворот, коли он еще хоть немного замешкается.
— Ну-ну, хватит ворчать, — отвечает им молодец, — сейчас я наведу порядок.
Развязал их. Ночь подтолкнул в ту сторону, куда ему надо идти, а день — в обратную.
— Теперь ступайте, да глядите никогда больше не встречайтесь! — пригрозил он им и бегом пустился догонять ночь.
Добежал до своего угасшего костра. Братья еще спали. Он огонь разжег, костер разворошил, аж в самое небо пламя рвется. Растолкал братьев, те поднялись и говорят:
— Ох, братец, до чего же эта ночь долгой была!
А он отвечает:
— А мне она еще дольше вашего показалась!
И больше ни словечка, чтоб уговор не преступить. Однако братья поняли, что у костра стряслось что-то, коли у младшего на боку золотой меч блестит.
С трудом выбрались они из дремучего леса и потихоньку-полегоньку направились туда, откуда пришли.