Словами огня и леса Том 1 и Том 2
Шрифт:
— Чего ради ты потащил меня в горы? — не выдержала девушка.
— Скоро узнаешь.
— Кесса в твое отсутствие…
— Не делай вид, что это тебя тревожит. Да, твоя тетя так любит власть, что обрадуется, не обнаружив меня в городе. Хотя потом, конечно, напоказ нахмурит брови и сделает вид, что страшно рассержена.
— И что ты ей скажешь?
— Что-нибудь, — рассмеялся Лачи.
Закатное солнце делало его лицо золотым, и накидка, и шерсть грис — все было одного теплого оттенка.
— Золото, — лицо девушки напряглось. Подземелья Тейит завалены им — мертвым…
— Лучше бы вовсе не принимали этих послов. Про дочку Лиа слухи пошли, что не то украли, не то сбежала… Мы говорим, что живет теперь в другом месте. Верят не все…
— Что делать, радость моя. Что делать.
Лачи искоса глянул на золотой браслет, плотно обхвативший тонкую руку спутницы: это пока живое. Словно из чешуек ящерицы сделан, красив. Недолго ему жить осталось, скоро Лайа выпьет его.
Складка прочертила гладкий лоб молодого человека. В тысячный раз подумал — у южан золото в крови. Или огонь, без разницы. Гибель Тевееррики разделила единый организм на много частей, и спустя бездны времени они срослись в два новых, нынешние север и юг… и юг, молодой, потерявший почти все знания предков, оказался в выигрыше. Да, дети Асталы не слышат камней, кроме Солнечного, не чувствуют золота — но их Сила всегда с ними. Кто потерял больше? Нет, не права Кесса, считая, что Лачи, как и она, не любит южан. В чем-то молодой Соправитель восхищался ими.
…И грис пришлось скоро оставить, подниматься пешком. А Лачи вел себя, будто так и надо. Девушка тащилась за ним, будто служанка. Припоминала все крепкие выражения, которые слышала когда-то. Эх, мало ругательств употребляли дети Обсидиана. Да и Серебряные не отличались умением крепко завернуть фразу, так, чтобы собеседник залился краской. Надо было с каменотесами, что ли, общаться. Или с рыбаками — у них, говорят, много слов про запас.
Клочковатый, лезущий из земли через камни кустарник не мешал смотреть по сторонам — он был всего-то по пояс.
— Волки-итара! — девушка показывала вперед. Там среди жестких кустов скользили серые тела с черной полосой гривы на хребте. Стая… штук семь, не меньше. Рассчитывают пообедать, не иначе — в противном случае проследовали бы стороной. Засуха… стаи большей частью спустились за дичью вниз, к равнинам. Эти здесь почему-то .
А они как раз оставили спутников дожидаться, Лачи хотел ей одной показать тайное место, или что он там придумал.
Бросив веселый взгляд на спутницу, Лачи шепнул:
— Нас двоих маловато для них, не считаешь?
Девушка молча развела руками. И прибавила:
— Думаю, ты им не по зубам. Но как же тебе везет — набрел прямо на стаю!
Страха в голосе не было, хоть и сознавала — почти беззащитна. По глазам нетрудно было читать вопрос: ты нарочно привел меня к ним?
— Я же не всевидящий! — весело откликнулся Лачи. — Но какие красивые твари!
— Тебя с неодолимой силой тянет ко всему такому… с когтями и клыками!
— Я люблю и голубей тоже. А волки не многим страшнее твоих хищных птиц! — отшутился он, и устремился прямо к серым телам.
Перепрыгивал с камня на камень легко-легко, хоть и высокого роста, и сам был легким и светлым — и кожа светлее, чем у большинства северян. Ближе, прямо к зло оскалившей пасти стае. Не говоря ни слова, ловко бросал радужные ножи. Можно было и обычными обойтись, но трудно попасть наверняка: волки-итара быстрые звери.
А эти, из тонких пластин Солнечного камня ножи — маленькие, обманчиво безобидные. Найдя жертву, вспыхивают радужно — радуются. Скупые движения Лачи, и волки, не успев и вскрикнуть, заскулить перед смертью, падают кверху брюхом.
Девушка чуть не впервые в жизни позавидовала ему. Умение читать в душах, видеть прошлое и то, что происходит не здесь всегда ставила выше искусства айо, не говоря уж о простых охотничьих навыках. Но этот легкий танец — Лачи словно сам стал летящим осколком. Смертельным.
Последнего волка он прикончил ударом обычного ножа, прямо в желтый глаз, увернувшись от клацнувших челюстей. Двинулись дальше, и девушка последовала за спутником, надеясь, что больше не встретят опасных тварей.
До самого озера они так и не добрались. Остановились на краю невысокого обрыва; внизу, на поляне, копошились человеческие фигурки. Лачи помахал рукой, и от них отделилась одна, поспешно стала карабкаться вверх по склону. Лайа холодно смотрела, как сначала за край зацепились руки, потом и хозяин их подтянулся и оказался перед светлым взором соправителя Тейит. Весь в пыли и глине… девушка невольно подалась назад — она не терпела грязи. А Лачи хоть бы что — заговорил с оборванцем-рабочим как с лучшим другом, потом протянул руку. Рабочий достал из передника нечто, завернутое в относительно чистую тряпку. Лачи взял это, развернул осторожно. Лица Лайа видеть не могла, но и спина Лачи выражала удовлетворение. Сняв с пояса длинную связку раковинок-кой (целое состояние!), Лачи набросил ее на руку рабочего, повернулся и поманил девушку за собой. Не забыв попрощаться с оборванцем, нашел приятеля…
— Гляди, — отойдя на некоторое расстояние, Лачи присел на камень, положил на колени сверток и вновь осторожно принялся разматывать тряпку. Лайа подошла, но садиться рядом не стала.
— Что за дрянь он принес?
— Дрянь? — Лачи вскинул на нее лучистые глаза, наигранно удивился. — Счастье мое, ты взгляни!
Лайа подалась вперед, ахнув — первым порывом было вцепиться в камень, лежащий на коленях Лачи и не отпускать. Но молодой человек ловко набросил ткань на черный кристалл перед самыми пальцами девушки.
— Спокойнее, дочь Обсидиана! Ты же не хочешь раньше времени потерять рассудок?
— Ты… ты… — Она не находила слов. А Лачи живо замотал камень обратно в тряпку.
— Я знал, чего ожидать, и не собираюсь смотреть на это сокровище. А ты будь поосторожнее, подруга моя.
— Откуда?! — выдохнула девушка, и в голосе мешались восторг, боль и ненависть к посмевшему найти подобное и не отдавать.
Перед глазами так и стоял акайли, черный алмаз — черный и прозрачный одновременно, слеза и кусочек Бездны.