Слово арата
Шрифт:
Поглядывая друг на друга, мы с Монге пересказали его слова.
— Мне кажется, не стоит говорить о том, что вы должны хорошо учиться, соблюдать наши правила. Вероятно, вам все это говорили…
— Скажи, ничего нам не говорили! — громко зашептал Седип-оол.
— Не говорили! — еще громче произнес Шилаа.
— Не говорили, — перевел Монге.
— Что не говорили? — не понял тарга.
— Ничего не говорили, — смешался всегда и во всем уверенный Монге.
— Н-да… Значит, не говорили? Ну-с… О том,
Тарга опять вызвал Валю.
— Слушаю, Борис Захарович.
— Позовите Дубровину.
Через минуту нас познакомили с маленькой женщиной в длинном черном платье.
— А это, Мария Ивановна, новые студенты. Тувинцы. Может быть, вы объясните им подробнее, как они будут дальше жить.
— С удовольствием, Борис Захарович. Давайте, товарищи, ко мне.
Так же, табуном, мы потянулись за нею, но дорогу преградил долговязый мужчина с военной выправкой.
— Виноват, немного задержался.
— Нет, нет, Александр Адольфович, — успокоил его Шумяцкий, — как раз вовремя! Поможете Марии Ивановне.
В комнате Дубровиной на стене висел большой лист бумаги, раскрашенный в разные цвета. Мария Ивановна взяла длинную палочку и стала водить ею по листу.
— Да-а, далеко от Москвы Тува… Посмотрите.
Мы послушно взглянули на лист, но ничего не поняли.
— Так кто из вас говорит по-русски?
— Тока немножко знает, — поспешно ответил Монге.
Мария Ивановна обратилась к долговязому:
— А вы, Александр Адольфович, что-нибудь понимаете по-тувински?
— Никогда не встречался с этим народом. Сейчас попробуем выяснить. Как у вас считают? Ну, смелее! Раз, два, три.
— Бир, ийи, уш, дорт… — стал перечислять я.
— О-оо, это уже лучше. По-тувински «бир» и по-турецки «бир». У вас — «ийи», там — «ики», «уш» будет «уч». Понятно!.. А как по-вашему будет «молоко» или «нож»? Тоже как у турок, «сут» и «бичек»?
— «Сут» будет «сут», а «бичек» у нас нет слова. Есть «биче» — это значит «маленький». А ножик — «бижек».
— Вот и разговорились! — обрадовался долговязый. — Теперь, Мария Ивановна, дело у нас пойдет!
Дубровина улыбнулась.
— Давайте мы их сейчас мучить не будем. Вот что, товарищи. Учиться вы будете в одной группе с монголами. Занятия начнутся первого сентября. Жить будете под Москвой на даче. Там будете изучать русский язык. Вот такие у нас планы. Не возражаете?
Ребята молчали. Для порядка я бормотнул им по-тувински и ответил за всех:
— Очень даже нам подходит!
— Ну и чудесно. Не станем больше задерживать вас.
От канцелярии КУТВа до того дома, где ночевали, — рукой подать. Отправились одни, без провожатых.
Июльское солнце над самой макушкой. От домов пышет жаром. Мостовые и тротуары будто
Мы долго стояли на краю тротуара, как на берегу разбушевавшейся реки, в ожидании, пока успокоится движение. Лишь поняв бесплодность этой затеи, стали поодиночке перебегать дорогу. К счастью, все достигли противоположного берега.
Наталья Михайловна встретила, как родная мать.
— Ну, все живы-здоровы? Молодцы! Поздравляю!
Повела нас в кладовую, выдала каждому одежду, белье — целый ворох! — по куску мыла и мочалке.
— А теперь — в баню!
Как цыплята за курицей, трусили за нею. Прохожие глазели на нас, но мы уже не обращали на это внимания — привыкли.
Дворами, закоулками добрели куда-то. Вошли в дом. Наталья Михайловна весело окликнула рыжего старика:
— Принимай, Прохорович, гостей!
— Откуда такую пестроту набрала, Михайловна? — засмеялся старик.
— Это тебя не касается. — Наша провожатая могла быть, оказывается, и сердитой. — Ты, Прохорович, организуй, чтобы парней в лучший вид привели.
— Та-ак, — оглядел нас старик. — Орлы! Сначала валяйте в ту комнату, обчистите головы. Потом мыться будете.
Я перевел.
— Что значит «обчистить голову»? — забеспокоился Шилаа. — Обтесывать, что ли, будут?
Монге по своей привычке взялся объяснять:
— Не видишь, какие мы лохматые? Хотят постричь, побрить,.. Ну, что ты за человек, Шилаа!
— Зато ты все знаешь! — неожиданно рассердился Шилаа. — Смотри, зазнаешься — лопнешь.
— Хош! Замолчи! Не тебе судить, что я знаю, что не знаю!
Монге подскочил к Шилаа. Седип-оол едва оттащил его в сторону.
— Эй-эй! Успокойтесь!
— Перестаньте! — набросились и мы на спорщиков. — Что вы, как бодливые бараны…
В парикмахерской нас действительно быстро «обчистили». Срезанные косы Капшыка и Шилаа упали на пол, как убитые змеи. Парни удивленно осматривали себя в зеркало — коротко стриженные, совсем незнакомые.
Глава 3
Малая Удельная
Нам сказали, чтобы мы готовились к переезду на дачу. Собираться было недолго. Больше суеты, чем сборов, хотя за несколько дней, проведенных в Москве, «собственности» у каждого прибавилось.
Я сложил свои пожитки, и мне стало тоскливо. Потянуло домой.
«Большой город Москва, — думал я, — а на улицах народ не умещается — места не найдешь, где бы свободно походить. То ли дело у нас. Сам себе хозяин — куда захотел, туда иди. Можешь искупаться, когда захочешь, можешь в холодке полежать, можешь порыбачить…»