Слово о князе Владимире
Шрифт:
5
Владимир открывает
книжное обучение
Реформы Владимира набирали силу целенаправленного движения — одно новшество вызывало к жизни другое, возникали дотоле невиданные учреждения княжеского управления.
Наиболее замечательным нововведением Владимира Святославича было его распоряжение «собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное». Как видим, сам князь выступает в качестве русского просветителя, проявляя при этом волю и настойчивость настоящего государственного реформатора. Заметим и то, что учреждалась им первая светская школа, столь необходимая для подготовки грамотных людей, в которых нуждалось государство. Нечто похожее происходило много столетий спустя при Петре I, когда в обучение наукам насильно определяли боярских и прочих детей. Как и при Петре, при Владимире «матери же детей этих плакали о них, ибо еще не утвердились они в вере и плакали о них как о мертвых».
Сложность и многотрудность затеянного князем мероприятия нетрудно представить, если учесть, насколько сложно было преодолеть вековую традицию и весь семейный уклад русских людей, еще вчера поклонявшихся Перуну и Даждьбогу. Проводя реформу, Владимир опирался на сложившиеся к тому времени условия и возможности, ибо уже тогда на Руси имелось немало грамотных люден, существовала русская письменность и книжное богослужение во многих городах. В связи с этим возникает необходимость рассказать читателю, как и когда возникла русская письменность и кем была создана русская азбука, ставшая основой русской, украинской и белорусской письменности.
Русская письменность, но многочисленным свидетельствам ее исследователей, зарождалась на заре феодализации западных, южных и восточных славян, имевших на протяжении столетий тесные отношения как с Византией, так и с Западной Римской империей — двумя державами, ведшими между собой вплоть до эпохи образования первых славянских государств не прекращавшуюся и упорную борьбу за установление господства над всеми славянскими племенами и их союзами. Позже эта борьба с обеих сторон приняла, как мы уже говорили, характер религиозного соперничества за установление либо католического, либо греко-православного главенства в том или ином регионе обитания славян. В их землях работали христианские миссионеры. Именно поэтому среди населения издавна было немало людей, знавших и греческий, и латинский языки, как правило, состоявших на службе у князей в качестве писцов и переводчиков. Но сама славянская, и в частности русская, письменность изначально возникала в районах торговых центров, городов и морских портов Причерноморья, а торговцы или купцы стали первыми, кто создавал ее зачатки.
Об этом повествует черноризец Храбр в сказании «О письменах», относящемся к концу IX— началу X века: «Прежде убо словене не имеху книг, но чертами и резами чтеху и гатааху (гадаху)». Если же кто-либо из славян становился христианином, продолжает автор, то они «римскими и греческими письмены нуждахуся (писати) словенску речь без устроенна», то есть писали русские слова греческими или латинскими буквами из-за отсутствия собственного славянского алфавита. При этом черты (черточки) служили для счета, а резы (нарезки) — для «гадания», то есть для обозначения слов. От корня «чът» (считать) произошли слова «читать», «чтить», «почитать».
Итак, первоначально славяне пользовались фигурным письмом, и именно его черноризец Храбр противопоставляет фонетическому (звуковому) письму. Но по свидетельству других современников черноризца, у них имелось и собственное фонетическое письмо, в котором греческие буквицы перемежались своими собственными — славянскими, произошедшими от фигур, рисованных или вырезаемых на дереве (резов). Об этом мы узнаем из Паннонского (Моравского) жития Константина Философа — жителя города Солуня (Фессалоник), по-видимому, македонского болгарина, того самого составителя славянского алфавита (кириллицы), принявшего в монашестве имя Кирилла. Случилось так, что этот замечательный славист, будучи христианским миссионером, по поручению императора Михаила путешествовал по ряду стран Причерноморья и по пути в Хазарию посетил Херсонес. Там он повстречался с русскими торговцами и обнаружил у них богослужебные книги, выполненные «русьскимн письмены», теми самыми письменами, которыми писались договоры русских князей с греческим императором в X веке, составлявшиеся, как известно, «на двою хартью», то есть на двух языках — греческом и русском. Причем в русском тексте указывались имена греческих послов, а в греческом — русских. Отсюда явствует, что русская письменность уже существовала в дохристианский период и даже тексты завещаний при Олеге и Ольге писали по-русски.
Факт обнаружения русского письма Кириллом из Со-луня сыграл решающую роль в составлении славянского алфавита, ставшего основой болгаро-русской письменности и литературы, но это произошло много лет спустя после посещения монахом Херсонеса.
Начало деятельности Кирилла и его брата Мефодия как распространителей славянской письменности положило обращение моравского князя Ростислава в 862 году к византийскому императору Михаилу и патриарху Фотию с просьбой прислать миссионера для пропаганды христианства среди славянского населения, чтобы воспрепятствовать усилению активности немецко-латинских монахов. Византийское правительство направило туда Кирилла и Мефодия. Они происходили из высшего класса, их отец был военачальником в Солуне — городе со славянским населением. Кирилл имел богословское образование и являлся библиотекарем патриаршей библиотеки, а также преподавателем философии в богословской школе в Константинополе (отсюда и его прозвище — Философ). Он владел многими языками и в их числе славянскими, что определило его особый интерес к славянской филологии, которую изучал прежде в поездках в разные страны Причерноморья. Что касается Мефодия, то тот поначалу был далек от интересов своего старшего брата. До поездки в Моравию он занимал высокий административный пост в Македонии, а по стопам Кирилла пошел лишь после его смерти, когда служил в монастырях на Олимпе и в Малой Азии.
Главная ставка как на дипломата и миссионера делалась на Кирилла, и сам император Михаил якобы говорил ему, что никто кроме него не может удовлетворить просьбу Ростислава, так как в нем, Кирилле, заключены «дары мнози», что только он обладает всеми качествами для выполнения столь сложной миссии — распространения христианства среди дунайских славян: «Вы бо еста Селунянин, да Селуняне вся чисто словеньски беседують». Готовясь к поездке, Кирилл уже хорошо представлял себе: без наличия у придунайских славян собственной письменности обращение их в христианство невозможно, для этого прежде всего необходимо создать славянскую азбуку. Имея же то, что обнаружил в Херсоне-се, он мог приступить к выполнению задуманного.
Кириллу удалось на основе той самой корсуньской изначальной русской азбуки создать обобщенный ее вариант из 38 знаков, в который вошли и русские, и греческие буквы. Так была создана славянская кириллица.
Подтверждение этому мы находим в уже упоминавшемся сказании «О письменах» черноризца Храбра: прежде чем отправиться к славянам, Кирилл «сложи и устроив письмена… Ова убо по чину греческих письмен, ова же по словентии речи». О том, что в основу своего алфавита он положил русскую азбуку, говорится и в одной из русских летописей, так называемой «Толковой Палее»: «А грамота русская явилася, богом дана, в Корсуни, от нее же научился Философ Константин, и оттуда сложив и написав книги русскым языком».
Все это нисколько не умаляет заслуги самого Константина как составителя славянской азбуки, способствовавшей возникновению книжного богослужения и самой древнеславянской литературы одновременно во всех странах славянского мира, хотя миссия ее распространения среди западных славян и окончилась неудачей. Деятельность Кирилла и Мефодия в Моравии вызвала незамедлительную реакцию со стороны римско-католических кругов. Ее объявили еретической, так как перевод литургических книг на славянские языки и богослужение на этих языках считались нарушением церковных канонов и традиций, допускавших богослужение лишь на греческом, латинском и древнееврейском. Таким образом, догматические распри вылились в политическую борьбу, которая закончилась тем, что Кирилл и Мефодий были изгнаны из Моравии и их место заняли католические миссионеры. А затем началась экспансия в западнославянские страны немецких церковных феодалов, положивших конец византийскому влиянию. Католицизм стал все более распространяться и в Чехии, и в Моравии, и в Польше.
После смерти Кирилла в 869 году и Мефодия в 885 году пропаганда славянской письменности среди западных славян прекратилась, и всякая попытка обращения к ней пресекалась как злокозненная ересь. Римский папа проклял богослужение на славянских языках, а написанные на них богослужебные книги сжигались и уничтожались. Последователи Кирилла, преследуемые католиками в Моравии и Паннонии, уходили в Болгарию и Сербию, и благодаря их деятельности в этих странах впоследствии утвердилась христианская вера, воспринятая от Византии. Есть предание о том, что Мефодий во время посещения Болгарии в 882 году оставил там своих учеников и свои книги, что одному из его учеников болгарский царь Борис-Михаил (885–888) поручил миссию распространения письменности в западной части Болгарии — Охриде. Наивысший расцвет болгарской раннефеодальной литературы падает на конец IX века, на годы царствования Симеона (893–927), которое называют «золотым веком» болгарской культуры. И ныне свободолюбивый болгарский народ, следуя народной традиции, ежегодно 19 апреля широко отмечает День славянской письменности и литературы, чтит память двух великих болгарских просветителей — Кирилла и Мефодия. Их почитают также и в Советском Союзе, где с 1988 года этот праздник отмечается как общенародный.