Слово
Шрифт:
– Ты выполнил моё условие, и теперь мы сможем, наконец, начать войну. Скоро ты сможешь попробовать на вкус мясо землянина. Впрочем, об этом потом. У меня ещё много дел. Я должен подготовить боевые корабли... Ты придёшь ко мне завтра. Кстати, кто этот человек рядом с тобой, и почему он связан?
Я дёрнулся.
– Это мой слуга, господин, - быстро ответил Тангрейм.
– Я заткнул ему рот, чтобы он не сказал чего-нибудь... лишнего.
Компьютер опять засмеялся.
– Понимаю. Очень разумно. А что это лежит там, у стены?
– Ничего особенного, господин - ответил Тангрейм, и голос его не дрогнул.
– Церковь велела мне принести дары в Святая Святых, и я их принёс.
– Какие дары? Что такое Церковь?
– спросил компьютер.
– Впрочем, не до того. Уходи, и возвращайся завтра на рассвете.
Компьютер замолчал. Красный глаз потух. Но я успел заметить, как Тангрейм достаёт из-под нагрудника запальную свечу.
* * *
– Можешь думать обо мне всё, что угодно, Святой отец, и я не буду тебя осуждать, - наконец, сказал Тангрейм.
Я с наслаждением потянулся. Во рту всё ещё чувствовался вкус верёвок, а руки ломило: завоеватель мира всё-таки перетянул узлы.
– Какая теперь разница?
– наконец, спросил я, не рассчитывая на ответ.
– Теперь - никакой, - легко согласился Тангрейм.
– Остаётся надеяться, что порох не подведёт. Свеча вот-вот догорит. Я был прав, когда говорил, что эта штука опасна.
Тангрейм срыгнул, повертел головой в поисках миски, и сплюнул прямо на пол. Я не почувствовал себя оскорблённым. Я вообще ничего не чувствовал ни страха, ни скорби. Моё сердце было пустым, как сухая каменная водоросль.
– Да, - легко согласился я.
– Наверное, тебе не понравилось, когда он заставил называть себя "господином"?
– И это тоже, - Тангрейм поморщился.
– В любом случае, моим господином... то есть нашим господином... не может быть железный ящик. У нас слишком мало общего.
– Может ли быть такое, что он сошёл с ума?
– я сам в это не верил.
– Не знаю, - сказал Тангрейм.
– Железо ржавеет от воды и от сырого воздуха. Но он не показался мне ржавым.
– Может быть, - мне просто хотелось что-нибудь сказать - мы что-то неправильно поняли?
– Эта вещь хочет от меня того, что я не хочу делать. Я не понимаю этой вещи, и не могу её контролировать. Вполне достаточно, - отозвался Тангрейм.
Вдалеке раздался грохот.
– Вот и всё, - заключил Вождь Народа Аркнур и Владыка Гонгра.
– Теперь будем ждать.
Я выглянул в окно. Башня казалась неповреждённой.
– Он или убит, или ранен, или выжидает, - зачем-то сказал Тангрейм, не поднимаясь с места.
– Скоро...
Он сказал ещё что-то, но я не успел понять, что именно. Надо мной вспыхнуло жёлтое сияние, а потом ноги оторвались от земли, и я куда-то поплыл.
* * *
– Мы едва успели, - закончил симпатичный молодой человек, несколько ранее назвавшийся Лайоном Целесским, старшим майором Космического Флота Земли.
– Он выключился всего на десять минут. Конечно, вы не могли серьёзно его повредить.
Белые стены комнаты слегка мерцали. Я протянул ногу и потрогал пальцами пол. Он был мягким. У землян это называлось "ковром". Я никак не мог привыкнуть к этому ощущению - когда под ногами мягко.
– И сейчас он... жив?
– Тангрейм приподнял голову над тарелкой. То, что там лежало, называлось "дыня". То, что лежало на тарелке у меня, было мясом - причём, как мне объяснили, не человеческим. Вместо крови мне дали чашу с тёмно-красной жидкостью, которую земляне называли "соком".
Мне было хорошо, как никогда в жизни.
– Да, если можно так сказать... жив. То есть функционирует.
– Ему можно причинить боль?
– поинтересовался Тангрейм, пододвигая к себе блюдечко с чем-то розовым.
– К сожалению, нет, - серьёзно ответил майор.
– Я вас хорошо понимаю, - торопливо добавил он, - но это всего лишь механизм.
– А где остальные люди?
– спросил я, прожёвывая ещё один кусочек мяса.
– Мы их усыпили, - ответил майор, подливая мне сока в чашу.
– Во избежание шока. Перебросить через гиперпространство всё население планеты, и так быстро... Нам очень повезло.
Было видно, что он имел в виду - "вам повезло".
– С начала, - попросил я, кутая ноги в пушистую ткань халата. Расскажите мне эту историю с самого начала.
– Хорошо, - Целесский тяжело вздохнул и повернулся ко мне, - Вы знаете основы устройства мира?
– Наш мир, - я невольно улыбнулся, - представляет из себя большой каменный шар, покрытый горькой водой. Над поверхностью воды выступают каменные острова, число которых теперь, кажется, известно точно... Нам кажется, что наш мир - единственный. Но Церковь учит, что это не так. Это всего лишь часть Большого Мира, именуемого Галактикой или Вселенной. Вселенная - это обширная пустота, в которой висят множество таких каменных шаров, как наш. Один из них называется Голубая Земля, откуда наши предки были изгнаны за свои грехи. Согласно преданию Церкви, Земля покрыта мягким камнем, по которому не больно ходить. По ней текут потоки пресной воды, которая приятна на вкус...
– Да, всё правильно, - без особенного энтузиазма откликнулся Целесский.
– Ещё сока?
– Мне тоже, - быстро сказал Тангрейм.
– И всё-таки?
– В общем, да, вода приятна на вкус, - майор слегка зевнул, подливая Тангрейму из высокого кувшина.
– Короче говоря, вся эта паскудная история началась довольно давно. На тюремной планете... извините, ребята, но ваш мир использовался как тюрьма, вы это знаете?
– майор покосился на меня.
– Конечно, знаем, - я тоже отхлебнул сока.
– Это учение Церкви. Наши предки были сосланы за наши грехи.
– ...так вот, на тюремной планете вспыхнул бунт. Причём не среди заключённых. Зачинщики были в тюремной администрации.
– Зачем им это понадобилось?
– без особенного интереса спросил я.
Тангрейм задумчиво посмотрел куда-то в потолок.
– Понимаю... Когда я только начинал... у меня в подчинении был молодой командир. Очень талантливый и очень честолюбивый. Я знал, что рано или поздно он попробует занять моё место - и я совсем не был уверен, что ему это не удастся. Но его нельзя было убить сразу: он был ни в чём не виноват, а солдаты его любили. Поэтому я отправил его в дальний гарнизон на остров Гонгр, и заставил охранять никому не нужные отмели с чёрной водорослью. Там он взбунтовался, захватил остров, заключил союз с Восточным Архипелагом... ну и так далее. В конце концов бунт был подавлен. Очень жестоко.