Сложности паучьей жизни
Шрифт:
Через десять суток он вновь увидел небо над головой. Повелитель не забыл о свите, что не помешает даже такому опытному магу, как Кел ' Тузед. Наемники обратились в умертвий благодаря отточенному искусству личей, и теперь в их преданности не возникало никаких сомнений. В прорезях глухих шлемов сверкал зеленоватый огонек всевидящих глаз нежити, заметный лишь вблизи.
А вот корабля в небольшой бухте не оказалось, как и следов людей на берегу. Отряд нежити сиротливо стоял у берега в тщетных попытках увидеть столь необходимый им транспорт.
– Повелитель, нанятый мной корабль пропал.
В ответ на этот посыл пришло лишь
– Вернись в Азжол-Неруб и жди указаний,- однозначный приказ заставил мага вернуться в безопасные тоннели паучьего царства.
Найти подходящий транспорт у берегов Нордскола в столь сжатые сроки было непросто даже всемогущему Нер ' Зулу.
Глава 62.
Бескрайнее море.
В первые дни морского путешествия я немало времени уделял как наблюдению за сушей, которая не торопилась скрываться за горизонтом, так и небу затянутому сероватыми облаками. До последнего момента мне казалось, что случится какая-нибудь неприятность. Скорее всего, фатальная. Драконы там прилетят или нечто похожее, но горизонт оставался чистым, а ветер уверенно раздувал паруса. Для человека двадцать первого века парусник двигался, как ленивая улитка, но местные матросы считали свое корыто "стремительной ласточкой". Через сутки я с облегчением окончательно простился с Нордсколом. Родина была местом суровым и неприветливым, так что скучать по ней никто не будет. Впереди хватало опасностей, как от тварей глубин, так и непогоды, но угрозы скрывшегося берега больше не могли доставить никаких неприятностей моему кораблю. Я на это очень надеялся.
На судне хватало работы, помимо тотального контроля над пленниками, все-таки путешествие предстояло длительное. Балласта в трюме было достаточно для созданий далеко не одного обелиска, поэтому откладывать создание столь полезного и многофункционального артефакта причин не было. Я планировал сразу подключить к нему плетения для поддержания оптимальной температуры для кормовых жуков и маленькой плантации грибов. Пусть до совершенства Азжол-Неруба моей климатической установке было далеко, но это не повод от нее отказываться. Книги о грибах и жуках, что попались мне в родных подземельях, позволяли вывести отчетливую зависимость урожайности и прибавки веса от условий выращивания нерубской флоры и фауны. За этим делом меня застал Стокэра, спустившийся в трюм в поисках законной порции пресной воды. Маг чуть ли не с открытым ртом смотрел на готовую конструкцию, не пытаясь скрыть своего удивления. Недобро мерцающие символы на поверхности потемневшего камня в полумраке недр корабля притягивали взгляд чародея-недоучки не хуже драгоценных камней. На его интерес повлияла специализация, полученная в Даларане. Опомнился он в считанные мгновения, стоило мне бросить в его сторону взгляд единственного уцелевшего глаза. Естественно непонятные эксперименты захватчика тут же стали достоянием общественности и спровоцировали очередную волну недовольства. А кто не стал бы нервничать, когда какое-то подозрительное насекомое занимается опасной ворожбой на корабле посреди моря.
Предводитель пиратской шайки не сдержался и вывалил на меня целую гору претензий с элементами нецензурной лексики. Грязный Пит никак не мог принять своего настоящего положения на захваченном судне и постоянно нарушал субординацию. Запугивания и физические наказания формировали необходимое мне мировоззрение лишь ненадолго.
Сеанс настройки обелиска в этот раз ассоциировался с ностальгией по денькам славы Азжол-Неруба, даже несмотря
В перерывах между заботой о кормовых жуках и капризных грибах я увлеченно вникал в особенности управления парусником. Знания лишними не бывают, особенно если они получены от мастеров своего дела. Продемонстрированный капитаном компас поначалу вызвал недоумение. Основательная конструкция размерами с голову взрослого человека была выполнена из сплава внешне похожего на латунь и отличалась от знакомой мне разительно. Десяток вычурных стрелок указывали в разные направления и практически постоянно двигались, а аналог гироскопа, по моему мнению, выполнял чисто декоративную функцию. Ориентирование в Азероте не такое простое дело, как мне казалось поначалу. Грязный Пит цедил информацию, как новорожденный неруб плетет паутину - медленно и печально. Его подробный рассказ немного развеял мои опасения. Компас оказался еще и детектором неких морских опасностей, барометром и "искателем" попутного ветра. Навороченная игрушка была абсолютно инертна в магическом спектре и будь она хотя бы в двух экземплярах, я бы не постеснялся разобраться в ее устройстве в тот же день. Интерпретировать показания прибора могли только опытные мореплаватели, полагающиеся еще и на свое чутье. Грязный Пит легко открывал основы навигации, снисходительно полагая, что новичок не сможет освоить непростую науку. Толстяк был прав на сто процентов, но спустя неделю компас перестал быть для меня бесполезным устройством.
В очередное утро моя неподвижность на палубе и взор, прикованный к водной глади, сыграли плохую шутку и на хитиновый панцирь села чайка. Вездесущие твари не стеснялись отдыхать на мачтах, несмотря на лениво гонявших их пиратов.
– Ха,- бесстрашно ткнул в меня пальцем говорливый матрос, что не так давно поплатился за свою болтливость,- Птичий корм!
Стрела Тьмы мгновенно отбросила за борт пернатого бандита бесформенной мумией. Применение магии к птице сразу же утихомирило моряков, на лицах которых едва успели появиться улыбки.
Вероятные оскорбления флибустьеров меня не беспокоили, в отличие от птиц стремящихся загадить хитиновый панцирь, как собственно и все вокруг. Чистоплотность была для меня важна, как и для любого другого неруба, ведь грязь это одна из причин редких болезней расы разумных пауков. Жить я собирался долго, потому не переставал чистить свой панцирь, а урезанная команда с усердием драила парусник в свободное время.
Запрещать разговоры я посчитал бессмысленным делом, так как желал лучше узнать чужую речь и получить как можно больше различной информации. Болтун всегда находка для шпиона. Приматы без общения жить просто не могли и готовы были обсуждать что угодно. В сложившейся ситуации главной темой стала моя особа. Теории недалеких моряков отличались не слишком богатой фантазией.
Мгновенно пришедшая в головогрудь мысль заставила отдать новое распоряжение рулевому.
– Капитан Пит, пусть матросы ловят чаек, если конечно сами не хотят стать кормом для моих питомцев.
– Господин... Паук,- решил выразить свою точку зрения лысый толстяк,- У чаек дрянное мясо. Никто не станет его есть, можете мне поверить.
– Мои жуки не привередливы.
– Это глупая затея,- не сдавался Грязный Пит, видимо, не желавший нагружать экипаж дополнительными обязанностями, которых благодаря мне и так хватало.
Острый коготь, ткнувший толстяка в пузо, мгновенно прекратил ненужные пререкания.
– Это не просьба, капитан.
– Будет сделано,- процедил он, втягивая живот.
– Тот, кто поймает больше всего чаек в день получит кружку пойла перед сном.
Флибустьерам стимул явно не помешает, как и моим питомцам, дополнительный белок. А вот оборот алкоголя на борту стоит взять под жесткий контроль. Одурманенный выпивкой навигатор вряд ли приведет корабль в нужную точку. К несчастью, никаких карт на судне не оказалось. Я уже не говорю о целом атласе или глобусе с подробными отметками. Грязный Пит в своих путешествиях полагался лишь на приборы, свою память и удачу. Остальные члены команды даже не задумывались, что им делать, если с их предводителем приключится беда.