Случайная мама
Шрифт:
Я начинаю смеяться. Об этой детали она умолчала. А я еще задумалась: как она так легко отпустила чужого мужчину, который терся возле моей машины? Почему не организовала с соседками поимку предполагаемого вора?
– Бедный Костя, – отсмеявшись, говорю я. – Он не сильно обиделся?
– После того, как она то и дело приговаривала: «Красавчик, а теперь повернись-ка другой стороной»?
Я снова смеюсь. Ловлю улыбку Матвея Сергеевича и потихонечку успокаиваюсь. Перевожу взгляд на дорогу, где едет кто угодно, кроме нашей праздничной делегации.
– Мы их догоним?
– Нет, они пусть покружат. Мы едем сразу ко мне.
– Чета я смотрю, – доносится сзади голос притихшего на время Егора, – ни свидетель, ни свидетельница на фиг никому не нужны. Ир, мы для кого наряжались? Тебе хоть мой шеф комплимент отвалил, а меня вообще никто не заметил!
– Ты очень красивый, – говорю, обернувшись к нему. – И костюм тебе очень идет.
Он отворачивается к окну, делая вид, что не верит. Потом строит рожицу и жалобно спрашивает:
– Можно съесть пончик? А то я расстроен.
– Оставь хотя бы один Натали – и вперед, – даю разрешение.
На самом деле я не верю, что он столько осилит: пончиков слишком много. Но пусть у человека поднимется настроение и он знает, что его любят и ценят и ему можно все.
– Дай-ка и мне один, – неожиданно просит Матвей Сергеевич.
Сзади раздается пыхтение. Потом тихий шепот:
– Так, с мясом мне тут самому не хватает… с капустой я тоже люблю… с горохом… съем дома… Тут больше всего с повидлом! Наверное, лучше с повидлом, да, ну чтобы, как вы и говорили, гости не строчили жалобные статьи!
– Что за повидло? – повернувшись ко мне, спрашивает Матвей Сергеевич.
– Сливовое. Бабушкино любимое.
Яров протягивает руку за пончиком.
– У вас все больше шансов ей понравиться, – шучу я.
– Отлично. Жениться я не планирую. Но от симпатии отказываться не стану.
Егор облегченно выдыхает: шеф согласился на сделку. Яров пробует пончик. А я сосредоточенно смотрю на дорогу, до рези в глазах.
Глава 14
Дорога у дома Ярова заставлена дорогими машинами, но самих гостей нет.
– Невидимки, – хмыкает Егор, заглядывая в окна авто.
– Еще насмотришься, – обещает Матвей Сергеевич.
Ворота распахиваются, и я понимаю, что здесь и правда хватает на что посмотреть. Двор красиво украшен, по дорожкам неспешно прохаживаются первые гости, по струнке выстроились официанты с закусками и шампанским. А с одной стороны водрузили цветочную арку и столики.
Роскошно, со вкусом, дыхание перехватывает. Я кручу головой, стараясь рассмотреть все в деталях. Натали будет не до того, а фото и камеры не подарят таких впечатлений, как воодушевленный свидетель.
Мы не успеваем выйти из машины, как к Матвею Сергеевичу уже торопится какой-то мужчина. Судя по строгому виду, он по деловому вопросу.
– Потом, – роняет Матвей Сергеевич, даже не выслушав. – Найди меня минут через десять.
Я понимаю, что он собирается загнать машину в гараж, и предлагаю Егору выйти сейчас. Яров кивает. Как хозяин дома, он будет занят гостями, а наше дело – ждать молодых. Я решаю зайти в дом и проверить, в порядке ли мой макияж. А то расчувствовалась да девственные слезы выдавливала на платок – могли остаться следы.
– Пойдем, проведу тебя, – вызывается Егор. – Заодно пончики пристрою на кухню.
Где находится дамская комната на первом этаже, я уже знаю, но от компании не отказываюсь.
В доме слышны отдаленные голоса, но суеты нет. Кто-то очень хороший организатор. Приятно пахнет. И нет, не едой и не выпечкой. Тонкий, едва уловимый аромат каких-то цветов.
– Так, тебе налево, – машет рукой мой сопровождающий. – А мне направо. Расходимся. Встречаемся на террасе.
– Как скажешь.
Ему идет эта деловитость, хотя и непривычно, и я с трудом подавляю улыбку. Но успеваю сделать всего пару шагов, как слышу изумленный голос Егора:
– Ни фига себе!
Любопытство буквально подпихивает меня в спину. А увиденное заставляет резко остановиться и схватить за руку Егора.
Диван.
Большой диван серого цвета.
Прямо посреди холла.
Тут не то что одного человека со сломанной ногой можно спокойно расположить, а целую палату. И отдых будет со всеми удобствами. Куча маленьких подушечек, мягкая обивка, высокая спинка. Модульный диван в виде буквы «п», и посередине на пол брошен ковер молочного цвета. А сбоку от дивана, у большого окна стоит небольшой столик с парочкой книг и вазой с оранжевыми цветами.
– Он че там, – недоумевает Егор, – совсем затосковал на своем втором этаже?
С трудом отведя взгляд от цветов, пожимаю плечами.
– Думаешь, это он от тоски по Светлане поближе к выходу переехал?
– Лука сказал: она то ли в санатории, то ли в каком-то пансионате. Вряд ли можно надеяться, что сама неожиданно доковыляет сюда. И я не так сказал, не приписывай.
– А как?
– Я думаю, – произносит он медленно, – что даже такой циник, сухарь и трудоголик, как Яров, вполне может затосковать от того, что у него есть. И захотеть чего-то другого.
Видеть Егора серьезным еще более непривычно, чем деловитым. Но уже через пару мгновений он будто стряхивает с себя этот образ и расплывается в знакомой шкодливой улыбке.
– Ладно, – потрусив пакетом, говорит он, – отпускай меня, пошел я сдаваться!
Я ухожу в ванную, как и планировала. Чуть пудры и блеска, и уже через минуту свободна. Вернувшись в холл, осматриваюсь: никого, почти тишина, те же голоса в отдалении – скорее всего, они доносятся с кухни.
Подойдя к дивану, снова кручу головой, потом убеждаю себя, что я не делаю чего-то постыдного. И если диван установлен там, где может находиться не только хозяин, значит, предполагается, что на него можно присесть.