Случайная
Шрифт:
– Ты с бабой своей будешь разговаривать дома. Если там бабу обнаружишь. – Давид на меня посмотрел. – У тебя всё нормально?
Я снова сглотнула, снова стало больно, от этого обидно и страшно, и я головой мотнула.
– Садись в машину, – сказал Давид.
Я оглянулась, кинула злой взгляд на Александра, но говорить ничего не стала. Я больше всего боялась, что Давид возьмёт и уедет, оставит меня с этим психом. И сейчас дело было совсем не в том, что это Давид Кравец. Я обрадовалась бы любому спасителю,
Давид открыл для меня дверь автомобиля, я как-то неуклюже забралась в низкий салон, а когда дверца захлопнулась, закрыла лицо руками. Как в кино. Давид Кравец спас меня от насильника. Только радости никакой. Чувствую себя грязной.
4 ГЛАВА
Давид открыл дверь со стороны водительского сидения, и я поторопилась убрать руки от лица. Осторожно выдохнула, потом руки вытянула, посмотрела на трясущиеся пальцы, после чего сжала их в кулак. Поняла, что Давид за мной наблюдает.
– Напугал, идиот пьяный, – пожаловалась я, и сама поразилась тому, насколько глухо прозвучал мой голос. Глухо и перепугано. Я, на самом деле, настолько напугана?
Давид кинул взгляд в зеркало заднего вида, Александр всё ещё стоял и смотрел на машину. Потом, кажется, сплюнул на асфальт. А Давид нажал на газ.
– Что ты делала в такое время здесь одна?
– С работы шла, – проговорила я. – Девчонкам в другой район, они уехали, а я такси ждала.
– Дождалась.
Я едва заметно пожала плечами. Сказать мне было нечего.
Я замолчала, и Давид кинул на меня быстрый взгляд. Спросил:
– Ты как?
Я плечи расправила, постаралась не выглядеть жертвой нападения. Я до сих пор до конца не понимала, было это нападением или недоразумением, которое подогрело мою буйную фантазию.
– Всё нормально, – ответила я. Повторила: – Просто напугал. Пьяный и наглый.
– Наглый, – подтвердил Давид, кивнув. Вдруг хмыкнул. – Настойчивый мужик. Цветы подарил.
Я на него посмотрела. Хотела кинуть короткий взгляд, но засмотрелась. Вдруг осознала, что я нахожусь в его машине, и он со мной разговаривает. Как со старой знакомой, на «ты», даже сочувствие проявляет, кажется, неподдельное.
– Нужны мне его цветы, – пробормотала я обиженно. – Таких, заезжих, как он, в «Алмазе» через одного.
– Это тоже верно. Кстати, меня зовут Давид.
– Я знаю.
Он посмотрел на меня, мне показалось, что я даже в темноте смогла увидеть, как сверкнули его глаза.
– Понятно.
Я на мгновение замерла от неловкости. Потом подумала о том, что он вряд ли знает, как зовут меня. К чему ему запоминать имя администратора ресторана, в котором он время от времени обедает?
– Я Лида.
– Лида? Очень приятно, Лида.
– Спасибо,
– Трудно не остановиться, когда на тёмной улице какой-то мужик к девушке пристаёт. Борцовскими захватами. Странные у него понятия о соблазнении.
– Соблазнять он даже не пытался. По его разумению, я должна была умереть от счастья при виде букета цветов.
– А ты не умираешь от счастья?
Я отвернулась.
– Как-то нет.
– Где ты живёшь?
Я голову повернула, в первый момент взглянула с непониманием. Моргнула.
– Не нужно везти меня домой, спасибо. Высадите поближе к стоянке такси.
– Смотрю, тебе мало приключений. Решила повторить. Говори адрес.
Я секунду боролась с собой, после чего назвала адрес. Ехать нужно было на окраину, в спальный район, но Давид даже бровью не повёл. Мы свернули на светофоре и помчались по пустому проспекту.
– Тебе нравится в «Алмазе»?
– Отвлечь пытаетесь?
– Признаюсь. Но всё равно любопытно.
– Нравится, – ответила я. – Это ведь зачётное место в городе?
– Какое? – переспросил Давид. Повторил и тут же рассмеялся: – Зачётное? Давно не слышал этого словечка. Только Петровичу так не говори.
Я улыбнулась, глядя в окно.
– Не буду. Он точно не поймёт.
– Муштрует? – Я пожала плечами, не подтверждая, но и не споря с его догадкой. – Петрович он такой, кремень. Маленький, но крепенький. Ты знаешь, что он «Алмазом» управляет ещё с девяностых? Там раньше братва любила собираться, говорят, громкие у них загулы случались. А Петрович рулил и выруливал. За это его уважают до сих пор.
– Наверное, сейчас ему работа кажется детским праздником.
– Может быть. Как-нибудь поинтересуюсь. Но у тебя неплохо получается, молодец.
– Вы за мной наблюдали?
– Сегодня – да. Ты так таращилась на Янку, это было смешно.
– Ну вот, а говорите, что хорошо получается. Как сказал бы Николай Петрович: я вела себя крайне непрофессионально.
– Да ладно. Я тоже на неё долго так пялился. – Давид даже головой качнул. – Даже удивительно, где отец отыскивает из раза в раз таких беспомощных особ. Но он, реально, от них тащится. – Он кинул на меня весёлый взгляд. – Ты не такая?
– Точно, не беспомощная, – заверила я.
– Всё сама-сама?
– Я стараюсь. К тому же, когда с юности живёшь отдельно от родителей, да уезжаешь в мегаполис, не получается играть в беспомощность.
– А где ты жила?
– Год в Москве. Но это давно было, когда только уехала. Думала, что Москва – это мой город, что там можно всё, только стоит захотеть. Но, то ли я хотеть плохо умею, то ли во мне недостаточно талантов, но в столице я не прижилась. Уехала в Питер. Вот там я прожила пять лет. Обожаю Питер.