Случайный билет в детство
Шрифт:
Понятно, что эти понты не спроста. Я, подтянувшись пятый раз, спрыгнул и обернулся. Прямиком через стадион к нам бежал Ильяс.
— Физкульт-привет!
— Здорово! — поздоровался я и сел на лавку.
— Тоже заряжаться прибежал? — пропыхтел Олег.
— Ага, — кивнул Ильяс, — и не только за компанию.
— А как понял что мы здесь?
— Догадайся с одного раза, — хмыкнул Расулов и повис на турнике. Он подтянулся десять раз, потом уселся рядом со мной и тоже принялся качать пресс.
Некоторое
— А почему все по пять раз?
— Чтоб не надорваться. Как почувствуешь, что можно увеличить нагрузку, можно прибавить повторений, или подходов. Главное не сачковать и выдержать первые недели.
— Это понятно, — кивнул Расулов. — Я выдержу.
— Вот и отлично, заодно за Олегом приглядишь.
— А ты чего? — удивился Савин.
— Я послезавтра с родителями улетаю.
— Как улетаешь?! — выпалил Олег. — Куда?
Я посмотрел на Савина, но не стал шутить, просто пояснил:
— В Горький, точнее в область. К дедушкам и бабушкам.
Лица друзей погрустнели.
— Чего скисли, через месяц вернусь.
— Месяц, блин. — Проворчал Олег. — Чего я один тут делать буду?
— Ладно, — поднялся я, — закругляемся. Ильяс, я думаю лимонада прикупить…
— Не, пацаны, — перебил меня Расулов, — вы ничего не покупайте. У нас яблочного сока с того года море осталось, его на речку возьмем.
— Хорошо.
Мы попрощались и побежали по своим домам.
Не думал, что будет так жарко. Асфальт будто отражал солнечные лучи, и казалось, что печет со всех сторон. Хотелось побыстрее нырнуть в холодную воду, или хотя бы в тень. Вдоль тротуара только подстриженные фигурно кустики, а до тенистых аллей идти и идти. И как на зло, на небе ни единого облачка, а та мелочевка, что с утра плыла по небу, давно скрылась за горными вершинами. Вместе с облаками попрятались и люди. Микрорайон как будто вымер из-за жары. Сиеста, до самого вечера.
— Пустыня на берегу моря, — я рассказывал очередной в тему анекдот, — из-за бархана выползает изможденный человек и бросается к морю с одурелым воплем: «Вода-а-а!», а с другой стороны к берегу плывет дряхлый плот, на котором худой бедолага хрипит: «Земля-я-я!».
Марина звонко смеется, сзади хмыкает Олег, а кокер-спаниель, замирает впереди, внимательно смотря на хозяйку, но видя, что все в порядке, опять начинает «идти по следу». Похоже, ему это пекло нипочем. Он, больше похожий на мочалку с ушами, то нарезал круги вокруг нас, то убегал вперед, чтобы обязательно отыскать кота и непременно загнать его на ближайшее дерево.
— Ну и пекло, — вздохнул сзади Олег. — Хоть бы воду в арыки пустили…
— Олег, хорош страдать, на речку же идем, — хмыкнул я. — Кстати, еще анекдот. Ползет мужик по пустыне. Пить хочет, изнемогает. На последнем издыхании заползает на бархан и видит впереди колодец. Радостно бежит к нему, крича: «Вода-а!» Из колодца мигом появляется рожа с диким ревом: «Где?!»
— Ну тебя, — под смех Марины бурчит Савин. — Я и в колодец бы сейчас нырнул!
— Окочуришься, в колодце вода ледяная.
— Не холоднее чем в нашей речке, — парировал друг. Тут он прав, в нашей речке долго не поплещешься, посинеешь.
Глухо тренькнула гитара. Я обернулся и увидел, как Олег переложил инструмент на левое плечо, закрываясь ею от солнца. Друг сам изъявил желание её нести, так как гитару я брать вовсе не хотел, и если бы не Марина, уговорам Савина бы не поддался. Без музыки мы бы не остались, у Ильяса хорошая магнитола с приемником имелась, но как сказала Марина, живого исполнения она не заменит.
— А почему именно база торпедных катеров? — спросила вдруг Марина. — Я поначалу вообще оторопела — какая еще у нас база катеров?
— У-ха-ха! — засмеялся Савин. — Уй, уморил, торпедная…
Покосившись на хохочущего друга, ответил:
— Это я так Олега отшить хотел. Просто он мне вчера ну очень горячую телефонную линию устроил.
— Я как лучше хотел. — Хохочет Савин. — Бли-и-н!
Мы обернулись. Олег морщился и держался за живот.
— Ты чего? — Спросила Марина Олега.
Не успел Савин и рта раскрыть, я ответил за него:
— Это он перезарядился утром, теперь в растущей трудовой мозоли жир болит.
— Серег, хорош подкалывать! — возмутился друг. — Не будет никакой мозоли. Пресс будет!
— Ага, прогресс будет, если Ильяс проследит.
— А при чем тут Ильяс?
Пришлось сказать Марине, что я скоро уеду.
— А когда вернешься? — поскучнела она.
— Через месяц.
— Долго… — вздохнула Марина.
Мы подошли к месту, где тротуар расходился по двум направлениям — к магазину и к аллее вдоль длиной пятиэтажки и школы.
— Жарко, — опять пожаловался Савин.
Я посмотрел на Марину, оглянулся на Олега, и свернул к гастроному.
— Куда ты? — удивился друг. — Нам же налево. Так короче.
— А там тень и где вода.
— А-а-а, — сообразил Савин, — это правильно. Я от газировки не откажусь.
Но нужной мелочи для газ-автоматов у нас не нашлось, пришлось зайти в гастроном. Однако с разменом не повезло. Тогда отделе «соки-воды» мы выпили по стакану виноградного сока, потом, в киоске напротив взяли три пломбира, а затем, обойдя магазин, вновь направились вверх по дорожке, вдоль которой росли тополя и клены, закрывая от палящего солнца.