Случайный брак с миллиардером

Лав Агата

— Что мне делать? — он резко разворачивается ко мне и делает шаг навстречу. — Каким быть с тобой?

— Максим…

— Нет, скажи мне. Я не претендую на доверие, но хотя бы без лжи можно? Я не вытяну, если меня будут бить со всех сторон.

Он подходит вплотную и кладет широкие ладони на столешницу, почти обнимая меня. Его пальцы едва не задевают мои бедра, я максимально подаюсь назад и откидываю голову, чтобы не ощущать горячие выдохи Константинова на своих щеках.

— Так каким, Светлана? — нажимает он, ловя мой взгляд в темный омут, в котором можно

пропасть, сейчас в нем слишком много эмоций, Константинов не прячется и показывает мне, что в нем столько же силы, сколько отчаяния, столько же уверенности, сколько вариантов всё потерять. — Нежнее или жестче?

Он переносит корпус и наши тела соприкасаются.

— Странные вопросы для босса, — произношу, собирая все силы.

— А я не хочу быть твоим боссом. Это не работает.

Константинов приближается еще, чиркая губами по моему виску. Я выставляю ладонь, а он идет губами дальше. Ищет дорожку к моим губам.

— Ты не умеешь играть, — говорит он тише. — Тебе нужно по-настоящему.

Мне нужно по-настоящему?

У меня перехватывает дыхание то ли от его наглости, то ли от откровенности. Я замираю, теряясь из-за его слов и прикосновений, и чувствую, как он касается уголка моих губ. Жарко целует и притормаживает, прислушиваясь к моей реакции.

А я пугаюсь и не придумываю ничего лучше, как уткнуться лицом ему в грудь. Прячусь от его поцелуев, как домашняя первокурсница, но прячусь в его же руках.

— Лучше обними меня, — произношу глухо.

Я слишком перенервничала из-за сестры и не могу отказаться от теплых объятий. Хочется зашипеть на себя, на свою слабость и даже вспомнить вечную присказку о женской гордости, но не выходит. Не тот момент. Тем более Константинов улыбается, я не вижу, но слышу его улыбку. Как легкое касание воздуха, как шелест ласки, которую я все-таки не позволила ему. Ведь он бы продолжил, коснулся бы губ, как тогда перед камерами, или больше… по-настоящему.

Какой он настоящий?

Без идеального костюма из кашемира, без золотых запонок и натренированных улыбок с летальной дозой мужской харизмы, без плотного кольца охраны и написанных речей.

Стоит ли мне узнавать это?

И даст ли он? Вдруг он всего лишь играется? Он сильнее и опытнее меня, он может заигрывать сколько угодно и не подпускать к своему сердцу. Может быть мягким, а потом показывать крутой нрав и железную хватку.

Константинов крепко обнимает, сцепляя руки в замок за моей спиной. Налитые мускулы продавливают мое тело и я непроизвольно подаюсь вперед, прижимаясь к нему еще теснее.

— Это так странно, — я вбиваю слоги ему в грудь. — Дико даже… Мы же чужие друг другу.

— Мы можем переспать.

С моих губ слетает выдох, но Константинов реагирует раньше.

— Всего лишь предложение, — бросает он следом.

— Оно рассмотрено и отклонено.

— Ты слишком много анализируешь, Света.

— А ты нет?

— У меня для этого есть наемные сотрудники, — он усмехается. — Сам я не люблю много думать, чаще доверяю порыву. Не в бизнесе, конечно.

— То

есть я для тебя — не бизнес?

— Будь это так, на твоем месте была бы профессиональная актриса.

— Я тоже думала об этом, — я запрокидываю голову и встречаюсь с Константиновым глазами. — Почему ты не нанял актрису? Это бы сильно облегчило задачу.

— Актрисы не умеют искренне смущаться.

Он прикусывает нижнюю губу и смотрит на меня с хитринкой. А потом тянется к моей щеке, словно собрался показать, как именно я смущаюсь и какой формы налился румянец на моей щеке.

— Константинов, — я качаю головой и вонзаю в его фамилию иголки строгой стервочки.

— Когда ты перестанешь называть меня по фамилии?

Он не выпускает меня из рук, хотя я красноречиво веду плечами.

— Тебе не нравится имя Максим? Что-то личное, плохие воспоминания?

— Привычка от твоих наемных сотрудников, — фырчу, потому что он до сих пор держит меня, хотя я уже не нуждаюсь в тактильных практиках, я согрелась и успокоилась. — Они тебя либо по имени отчеству, либо господином зовут.

Я вырываюсь сильнее и он все же отпускает меня. Убирает руки, но смотрит так, что мне хочется провести руками по телу, проверить, что на мне есть одежда. Константинову не нужно произносить пошлости или напирать умелыми руками, он умеет окидывать таким взглядом, что веришь, что ты для него далеко “не бизнес”.

— Ты успокоилась, — добавляет Максим. — А то почти дрожала.

— Да?

— Да. Ты переживаешь за сестру, успела накрутить себя.

— Я за всё переживаю, если честно. Я смотрела интервью Ольги, она все-таки идет в суд против тебя. Ее юрист перечислил целый перечень статей.

— Да, я надеялся на прицельный выстрел, а тут автоматная очередь, — он острит, но улыбается одними губами.

— Твои юристы что-то придумают?

— Должны. Кажется, именно за это я им плачу, — Константинов усмехается, а потом поворачивается ко мне и смотрит в глаза.

Я плохо понимаю, что сейчас происходит… Странный разговор, нас качает от флирта к серьезным темам, от объятий к привычной дистанции. Но я точно не хочу, чтобы он уезжал. Я не вынесу ночь в одиночестве в чужой квартире.

— Ты же останешься на ночь? — спрашиваю и чувствую, что снова смущаюсь.

Как очень и очень непрофессиональная актриса.

— Останусь, — коротко и без победной усмешки.

Я благодарна Константинову, что он не стал переспрашивать “а ты хочешь?” и так далее, ведь ясно, если женщина спрашивает, значит не ждет, что дверь захлопнется за его спиной.

— Прости, что не сказала насчет первой записки. Я не подумала, что это может привести к беде, — я шумно выдыхаю. — Я не знаю твой мир, у меня в голове до сих пор не укладывается…

— Я его тоже иногда не узнаю.

Константинов задумывается о чем-то, его взгляд становится стеклянным, но это длится всего пару мгновений. Он снова возвращается ко мне и протягивает ладонь, обхватывая мое запястье.

— Охрана останется на всякий случай, — говорит он. — Вообще ее будет больше некоторое время.