Случайный турист
Шрифт:
Мэйкон кивнул, отвинчивая колпачок авторучки.
– Вероятно, мы еще увидимся, когда вы будете забирать собаку. То есть если вы укажете время своего визита. Меня зовут Мюриэл.
– Клиника открыта допоздна?
– До восьми. Ежедневно, кроме воскресенья.
– Хорошо.
– Мюриэл Притчетт.
Пока Мэйкон заполнял формуляр, женщина присела на корточки перед Эдвардом и сняла с него ошейник. Пес лизнул ее в щеку – наверное, решил, что с ним хотят подружиться. Мэйкон дописал и оставил бланк на конторке. Не простившись, он поспешно вышел, придерживая звякавшие в кармане ключи.
В самолете до Нью-Йорка соседом его оказался
Летать он любил. Когда нет болтанки, движение вообще незаметно. Можно вообразить, что спокойно сидишь дома. Неизменный вид из окна – воздушный простор, интерьер не хуже любого другого.
Мэйкон игнорировал предложенные напитки, а сосед его снял наушники и заказал «Кровавую Мэри». В розовых губчатых кругляшах слышалась витиеватая арабская мелодия, тихая, жестяная. Мэйкон разглядывал миниатюрное устройство и прикидывал, не купить ли себе такое. Не для музыки, избави бог, в мире и так чересчур шумно, а ради уединения. Наденешь наушники, и никто к тебе не полезет. Можно гонять чистую пленку, это целых тридцать минут тишины. Перевернул кассету – и еще полчаса покоя.
В аэропорту имени Кеннеди челнок подвез его к терминалу для пересадки на лондонский рейс, который вылетал вечером. Устроившись в зале ожидания, Мэйкон стал разгадывать кроссворд в воскресном номере «Нью-Йорк таймс», который специально приберег для поездки. Он огородился этакой баррикадой – в одно соседнее кресло поставил сумку, в другое положил пиджак. Вокруг топтался народ, но Мэйкон не отрывал глаз от газеты, легко продвигаясь к отгадке акростиха. Когда он покончил с обоими заданиями, объявили посадку на его рейс.
Теперь с ним соседствовала седая женщина в очках. Она запаслась собственным вязаным покрывалом. Дурной знак, подумал Мэйкон, но ничего не поделаешь. После недолгой суеты – ослабить галстук, скинуть туфли, достать книгу из сумки – он сделал вид, что углубился в чтение.
В романе «Мисс Макинтош, моя дорогая» [2] было 1198 страниц. (Всегда с собой берите книгу, защиту от чужаков. Журналов хватит ненадолго. Отечественные газеты породят тоску по дому, а зарубежные напомнят, что вы тут пришлый. Вы же знаете, как непривычно выглядит шрифт иностранных газет.) Мэйкон уже давно мусолил «Мисс Макинтош». В романе отсутствовал сюжет, что, на взгляд Мэйкона, было преимуществом, но читал он с неизменным интересом, причем с любой страницы. Всякий раз, отрывая взгляд от книги, Мэйкон не забывал пометить ногтем абзац, на котором остановился, и сохранить задумчивость на лице.
2
Роман Маргерит Янг (1908–1995), писавшийся почти двадцать лет (1947–1964), один из самых значительных в американской литературе, своего рода «американский “Улисс”»; на русский язык не переведен.
Из динамиков лилась обычная воркотня стюардесс о ремнях безопасности, запасных выходах и кислородных масках. Удивляли странные логические ударения: «В нашем полете вам будут предложены…» Соседка спросила, не желает ли Мэйкон угоститься мятной конфеткой. «Нет, спасибо», – сказал он и вернулся к чтению. Соседка зашуршала оберткой, вскоре его окутал аромат мяты.
Мэйкон отверг коктейль и поднос с ужином, взяв только молоко. Он съел яблоко и пакетик изюма, которые достал из
Мэйкон подставил книгу под узкий луч светильника и перевернул страницу. Надсадно ныли двигатели. Наступило тягомотное, по выражению Мэйкона, время – провал между ужином и завтраком, когда ты подвешен над океаном и ждешь появления светлой полоски на небе, означающей утро, которое, конечно, не сравнить с домашними рассветами. В иных часовых поясах, считал Мэйкон, утро смахивает на театральную декорацию – этакий задник с намалеванным восходом, прикрывающий взаправдашнюю тьму.
Мэйкон откинулся в кресле и закрыл глаза. Временами сквозь гул двигателей прорезался голос стюардессы, доносившийся из тамбура в носовой части самолета:
– Ну вот, сели мы, а заняться абсолютно нечем, из всех развлечений только газета за среду, но ты же знаешь, что по средам никогда ничего интересного не случается…
Мужской голос негромко окликнул его по имени, однако Мэйкон даже не шелохнулся. Он уже привык к ночным звуковым фокусам в самолете. Глаза его были закрыты, но вдруг невероятно четко он увидел мыльницу на раковине в своей кухне. Еще один фокус. В овальной фарфоровой мыльнице, расписанной желтыми розочками, лежали обмылок и забытые Сарой кольца, помолвочное и обручальное.
– Я взял билеты, – послышался голос Итана. – Через пять минут начнут пускать.
– Хорошо, – сказал Мэйкон. – Давай разработаем план.
– Какой еще план?
– Где мы сядем.
– А нельзя сесть без плана?
– Ты же сам просился на этот фильм, Итан. Я думал, тебе важно, где сидеть. Ладно, вот мой план. Ты посчитаешь малышню по левую сторону прохода. Я – по правую.
– Ох, пап…
– Хочешь сесть рядом с каким-нибудь егозой?
– Да нет.
– И потом, где тебе лучше – с краю ряда?
– Все равно.
– С краю, Итан, или по центру? Ты должен что-то предпочесть.
– Я не знаю.
– Середина ряда?
– Без разницы.
– Разница огромная, Итан. С крайних мест выйти легче. Если надумаешь сбегать в буфет или туалет, лучше сидеть с краю. С другой стороны, через тебя весь ряд будет протискиваться к своим местам. Так что, если не собираешься выходить во время сеанса, я предлагаю…
– Пап, хорош, а?
– Ладно. Если ты намерен говорить в таком тоне, мы сядем на первые попавшиеся места.
– Чудесно, – сказал Итан.
– Превосходно, – сказал Мэйкон.
Вот теперь он шелохнулся – из стороны в сторону повозил головой, но глаза не открыл, только крепче зажмурился. Постепенно голоса стихли, и он погрузился в прерывистую дрему, что в поездках сходит за сон.
Утром Мэйкон взял предложенный кофе и проглотил витамины, запасенные в дорогу. Лица вокруг были бледны и помяты. Соседка отправилась в туалет, с собою прихватив целый саквояж, и вернулась тщательно причесанная, но чуть опухшая. Мэйкон считал, что поездки провоцируют отечность. Ботинки как будто слегка жали, а во время бритья он заметил несвойственные ему мешки под глазами. Однако выглядел он лучше большинства попутчиков, поскольку не ел соленого и не пил спиртное. Алкоголь, конечно, задерживается в организме. Если выпьешь в самолете, полагал Мэйкон, еще несколько дней будешь как пьяный.