Слуга Империи
Шрифт:
Как прилив сменяется отливом, так и в настроении собрания ощутимо наметился некий спад. Тяжелое бремя возложила Мара на клан Хадама, ибо произнесенные ею слова "Благо Империи" обязывали весь клан избрать путь, в конце которого маячила либо победа, либо полная и окончательная гибель.
Но Мара не стала ждать, пока слабый ропот перерастет в общий протест.
– Начиная с сегодняшнего дня, - объявила она, - никто из нас не будет состоять ни в каких партиях вне нашего клана, за исключением Синего Колеса и Нефритового Ока.
– Кое-кто из правителей одобрительно закивал, тогда
Она тяжело перевела дух, словно ожидая отпора.
– Оглянитесь вокруг, досточтимые властители. Здесь ваша семья, на которую вы можете опереться. Ныне обрели новую силу древние кровные узы. Если кто-то поднимет руку на слабейшего из моих собратьев по клану - какое бы высокое положение ни занимал обидчик, - я буду считать, что он поднял руку на меня. На протяжении многих поколений наш клан был разобщен. Этому нужно положить конец. Нападающий на моего сородича нападает на меня. Я разделила свое войско, властители, и половина моих воинов, ведомая недавно назначенным командиром легиона, готова выступить в поход по первому вашему зову.
Она подождала, пока собрание усвоит сказанное, и только тогда закончила речь:
– Когда минуют черные дни, я хотела бы снова собрать вас в этом зале и убедиться, что ни одно из наших кресел не пустует. Ибо как птица шетра приносит пищу своим птенцам и расправляет крылья, защищая их от опасности, так и я буду для вас матерью, питающей и охраняющей свою семью.
Большая часть властителей встала с мест, услышав эти слова, а самые незнатные и слабые приветствовали обещание Мары громкими возгласами. Даже самые могущественные, которых Мара потеснила, вынуждены были взглянуть на своего нового предводителя с искренним почтением. Даже властитель Чековары скрыл досаду и стоя рукоплескал женщине, отнявшей у него верховенство в клане.
Лишь зоркий глаз Кевина не упустил горечи, мелькнувшей в глазах властителя Беншаи. Хотя самому мидкемийцу было отрадно, что возлюбленная осмелилась положить внушенные им воззрения в основу государственной политики, он не мог отогнать опасений: не получится ли так, что она снова обзаведется множеством новых союзников, но при этом наживет еще одного смертельного врага?
Хранитель Имперской печати замер, не успев донести до рта ломтик засахаренного кельджира. Увидев, кто к нему пожаловал, он явно сник. С некоторым усилием он принял более деловую позу и расправил на животе складки кафтана.
– Властительница Акомы! Какой... приятный сюрприз!
Бросив взгляд на слугу, стоявшего с виноватым видом позади Мары, хранитель сообразил, что она попросту пренебрегла обычным церемониалом и вместе со своей свитой прошла без доклада, не дав слугам возможности предупредить хозяина о приближении важной посетительницы.
И надо же, как на грех, в руках эта липкая тянучка. Пришлось поспешно отправить
– В добром ли ты здравии?
– просипел чиновник, пристроив на подушках свою необъятную тушу.
– Благодарствую, господин хранитель, - ответствовала Мара с еле уловимым намеком на почтение.
– Говорят, ты одержала верх в своем клане.
– Не тратя времени даром, хранитель снова взялся за тянучку.
– Полагаю, это заслуженный триумф.
Мара склонила голову, как бы принимая комплимент.
– Чему я обязан честью видеть тебя?
– выговорил хранитель, набив полный рот сладостей.
– Думаю, ты и сам знаешь, Вебара.
– Обратясь к нему по имени, Мара ясно дала понять, что ожидает по отношению к себе соблюдения всех знаков почтения, подобающих ее новому рангу. Она извлекла из рукава пергаментный свиток.
– Это заверенное Имперской печатью свидетельство на торговые привилегии; теперь я требую, чтобы мои права были обнародованы.
Вебара, с усилием изобразив дружелюбную улыбку, пожал плечами:
– Можешь делать все, что пожелаешь, Мара.
– Так же, как и она, Вебара ограничился в обращении только именем, откуда следовало, что он претендует на признание равенства их положений.
– Можно, например, обратиться к услугам гильдии курьеров, дабы они донесли известие о твоих исключительных правах на торговлю в самые дальние закоулки Империи, всем, кого это касается.
Ошеломленная Мара пыталась не выдать изумления.
– Я полагала, что подобную миссию должны в нужный момент выполнить имперские гонцы.
– Они бы и выполнили, если бы я им приказал.
– Вебара смахнул с живота сладкие крошки, прилипшие к ткани кафтана.
– Однако поскольку Врата через Бездну находятся вне ведения Света Небес, меня не касаются дела тех, кто ими пользуется.
Мара подавила гнев:
– Как же так? У меня исключительные права на торговлю!
Вебара тяжело вздохнул:
– Мара, позволь мне высказаться откровенно. У тебя имеются преимущественные права на торговлю с варварским миром. Насчет того, действительно ли никому, кроме тебя, не разрешено ввозить товары, поименованные в твоем свидетельстве, еще можно было бы поспорить. Однако не подлежит сомнению другое: у тебя нет монополии на использование магических переходов через Бездну, если эти врата или мосты - называй как хочешь - располагаются на чужих землях. Ни один из двух известных мостов не подвластен Имперской канцелярии.
– Так в чьих же руках находится управление мостами?
При всем старании Мара не смогла сохранить традиционную невозмутимость. Ее дерзкие притязания на пост предводителя клана вчера увенчались успехом главным образом благодаря тому, что она вовремя выложила на стол такой сильный козырь - торговые привилегии на ввоз важнейших товаров из Мидкемии.
Вебара надулся от сознания собственной значимости: подобно множеству других сановников, чья декоративная должность обеспечивает им пышное обрамление, но не власть, он любил показать, сколь многое зависит от его слова.