Слуга Империи
Шрифт:
Властитель Саджайо полюбовался жезлом, попавшим к нему в руки, после чего нехотя поплелся к возвышению.
– Величество! Не знаю, на благо Империи я действую или нет...
– Он покосился на остальных властителей, которые единодушно сплотились вокруг Мары и Фумиты.
– Но, как говорится, в Большой Игре боги покровительствуют победителям. Я передаю тебе полномочия предводителя клана Хонсони.
Ичиндар принял последний из пяти жезлов.
– Должность Имперского Стратега отныне упраздняется, - отчеканил он. Сейчас в его словах звучала непререкаемость обретенной власти.
Без дальнейших
Затем, не дожидаясь, пока обломки скатятся по ступеням помоста, император окликнул властителя Камацу Шиндзаваи.
Отец Хокану склонился в почтительном поклоне:
– Чего желает Величество?
– Империя нуждается в тебе, - изрек Свет Небес.
– Я назначаю тебя на вновь учрежденный пост имперского канцлера.
– Ради служения Империи, Величество, я с радостью принимаю этот пост, - вновь поклонился Камацу.
– Да будет Камацу Шиндзаваи моим гласом и моим слухом, - возвестил Ичиндар вельможам.
– К нему несите свои требования, нужды и предложения, поскольку мы займемся преобразованием страны.
Новый имперский канцлер был отпущен, и Свет Небес произнес следующее имя:
– Фрасаи Тонмаргу!
– Величество!..
– выступил вперед старый воин.
– Нам понадобится сановник, способный ведать военными делами. Если Камацу будет моими глазами и ушами, согласен ли ты стать моей правой рукой?
– Ради служения Империи!
– басовито прогудел в ответ властитель Фрасаи.
Ичиндар вкратце обрисовал его новые обязанности:
– Фрасаи Тонмаргу назначается верховным главнокомандующим. На него возлагаются обязанности, которые раньше исполнял Имперский Стратег, но теперь он будет следовать моим приказаниям.
– Затем Ичиндар наклонил свой сияющий шлем в сторону того, кто стоял рядом с Марой.
– Хоппара Ксакатекас назначается его заместителем.
Юный властитель весело улыбнулся Маре.
– Ради служения Империи!
– во всю мочь выкрикнул он.
Мара передала ему меч Тасайо.
– Отправь его кочевникам пустыни во исполнение обета твоего отца.
Хоппара с трепетом принял из ее рук старинный клинок. Наконец император обратил свой лик к властительнице в одеждах из переливающегося изумрудного щелка:
– Мара из Акомы!
Женщина, даровавшая ему почести и бремя самодержавной власти, подняла на него глаза, скрывая волнение за непроницаемым фасадом цуранского самообладания.
– Ты предотвратила хаос и разгул безумия в стране, - произнес Ичиндар, чтобы слышали все, а потом, уже менее официальным тоном, обратился к Маре: - Какую же награду мы можем тебе предложить?
Мара неожиданно для себя покраснела.
– Величество, по правде говоря, мне не нужно ничего, кроме возможности в мире и процветании вести дела своей семьи. Боюсь, я нанесла слишком большой урон своей чести и не имею права на какую бы то ни было награду.
– Ты пренебрегла важнейшими своими интересами, и честью в том числе, ради высшего блага, - заметил Ичиндар.
– Ты напомнила нам о давно забытых истинах и о подлинном величии. В наши дни ты воскресила принцип, веками пребывавший в забвении. Поставив счастье всего народа выше интересов семьи, ты подала пример высочайшего
Мара раздумывала не долее секунды:
– Величество, я хотела бы попросить, чтобы мне было пожаловано право владения поместьями и землями, принадлежавшими властителю Минванаби.
Весь зал отозвался на ее слова гулом неодобрительного недоумения. Цуранская традиция предписывала и простолюдину и вельможе держаться подальше от имения поверженного рода: принято было считать, что над этим местом тяготеет проклятие богов. Множество прекрасных поместий обратилось в руины и заросло сорной травой из-за неискоренимого убеждения, что судьба властителя неразрывно связана с землей, которая ему принадлежит.
– К чему, госпожа, столь отягощенный злом подарок?
– Император был в замешательстве.
– Величество, - с торжественной серьезностью ответила Мара, - сегодня мы собрались, чтобы расчистить путь для грядущих перемен. По моему разумению, для небес будет куда большим оскорблением, если мы допустим, чтобы такое великолепное жилище было заброшено и обречено на разрушение и тлен. Ты только позволь мне, и я отправлю посланца в храм Красного бога и получу ясное подтверждение того, что клятва на крови, принесенная властителем Десио, исполнена. Тогда пусть жрецы Чококана благословят и освятят эти земли - если понадобится, то каждую пядь... И в день, когда беспокойные духи Минванаби с миром покинут те края, я поселюсь там сама.
– Изо всех сил стараясь скрыть слезы облегчения, Мара спешила высказать то, что наболело: - Слишком много погибло добрых людей, Величество. Другие стали рабами: их таланты погублены, их возможности пропадают втуне.
– Мучительное воспоминание о Кевине заставило ее голос задрожать, но Мара овладела собой и продолжала: - Я думаю о будущем и поэтому прошу позволения быть первой, кто сломает бессмысленный обычай.
Ичиндар кивком выразил согласие с ее неслыханной просьбой. В наступившей глубокой тишине - ибо каждый властитель в новом свете увидел свою землю и своих подданных - Мара бросила клич:
– Пора покончить с бесцельным расточительством. Сейчас и навсегда! Я взываю ко всем, кто боролся против меня в прошлом. Придите ко мне с миром в сердцах, и пусть сгинут старые распри.
– Она взглянула на Джиро из Анасати, но не заметила ни проблеска ответного чувства. Лицо его под красно-желтым шлемом оставалось холодным и отчужденным.
Император с высоты помоста отметил безмолвный обмен взглядами, равно как и удивление на лицах многих присутствующих вельмож. Отчасти ему были близки чувства Мары, но все же он далеко не до конца понимал, что движет этой глубокой и сложной душой.
– Госпожа Мара, земли - это недостаточное вознаграждение за дар просветленной мысли, которым ты обогатила наш Совет, - сказал он, глубоко тронутый ее видением победы, которую венчают прощение и милосердие.
– У тебя есть богатство и власть, влияние и престиж. Сейчас в этом зале нет никого, кто превзошел бы тебя величием или весомостью заслуг.
– Он внезапно улыбнулся, позволив себе некое подобие шутки: - Я предложил бы тебе стать моей десятой женой, если бы мог вообразить, что ты согласишься.