Слуги дьявола
Шрифт:
— Интересно, а какова судьба этого протоколиста? — вдруг поинтересовалась Анна.
— В документах Тайной экспедиции есть примечание, как раз на протоколе допроса: «Умер от удара 15 декабря с. г.».
— Вот тебе и раз! Из Невы выплыл, а тут удар хватил… Надо бы детальнее присмотреться к фигуре самого утопленника, а то что-то слишком много мистических совпадений вокруг скромного советника правления Заемного банка…
Трубецкой воспользовался советом Анны и посвятил два последующих дня изучению архивных документов Заемного банка. И выяснил немало удивительных подробностей.
Манифест правительства от 28 июня 1786 года, объявлявший о создании этого
Заемному банку планировалось предоставить двадцать два миллиона рублей для выдачи ссуд дворянам и одиннадцать миллионов рублей для кредитования городов. Однако хронический бюджетный дефицит не позволил осуществить намеченные ассигнования. Уже через девять лет дефицит бюджета и нежелание купцов держать вклады в Заемном банке привели к тому, что привлеченные средства оказались несоизмеримо меньше запросов на кредиты. Ситуация усугублялась огромным долгом, доставшимся от безнадежных заемщиков Санкт-Петербургского дворянского банка, счета которых были переданы вновь созданному учреждению. Истощение кассовой наличности объяснялось непомерно большими выдачами: только в 1795 году банк раздал долгосрочные ссуды более чем на четыре миллиона рублей.
Со временем запросы дворянства возросли и касса Заемного банка уже не могла их удовлетворить. К тому же служащие банка оказались замешанными в сомнительных сделках. Об одной из связанных с банком афер даже упоминает в своих «Записках» поэт Г. Р. Державин. При поступлении прошений дворян о выдаче ссуд директора банка отвечали, что денег нет, и советовали просить купцов делать вклады в банк. Петербургские купцы, в основном иностранного происхождения, разумеется, не реагировали на такие просьбы, однако предлагали брать взаймы у них, но уже под завышенные в два-три раза проценты, которые и разделялись впоследствии в долях с теми самыми купцами, маклерами и банком, точнее — с главным директором оного. Таким образом, купцы, маклеры и банковские служащие имели свою выгоду непосредственно за счет убытков заемщиков.
Существовала в Заемном банке и другая проблема — крупные хищения денег. Например, кассир Андрей Иванович Кельберг украл из кладовых пятьсот девяносто тысяч рублей, положив вместо десятитысячных пачек ассигнаций простую бумагу. По материалам следствия, учиненного по личному распоряжению Екатерины II в 1796 году, стало ясно, что хищение казенных денег было заранее спланированной акцией, в которой принимал участие один из директоров банка. Более того, на следствии кассир заявил, что по приказу главного директора П. В. Завадовского из банка было вывезено неизвестно куда два сундука денег. В Заемном банке были обнаружены и другие злоупотребления. К примеру, ссуды выдавались ассигнациями, а в книгах выдачи сумм они записывались как выдачи серебряными деньгами.
Приговор по этому делу был вынесен 30 сентября 1796 года. Кельберга и его сообщников лишили чинов, дворянства и постановили сослать на каторжные работы. Кроме того, все советники правления и директора Заемного банка были уволены с должностей. Однако затем произошло совершенно непредвиденное.
Таким образом, как выяснил Трубецкой, на момент своей гибели Дубянский либо уже был уволен с должности советника правления, либо находился под следствием по обвинению в банковских махинациях. Однако в любом варианте он, очевидно, нуждался либо в деньгах, либо в покровительстве влиятельных особ. В конце концов от каторги его спасло высочайшее покровительство — провинившихся простил Павел I — Великий магистр Мальтийского ордена, официального правопреемника ордена тамплиеров…
Глава 15
Наследники
Итак, у власти Павел I. Что же делает новый император России сразу после вступления на трон в конце ноября 1796 года? Он устраивает совершенно неуместную церемонию сокоронования своих покойных родителей и перезахоронения Петра III по масонскому обряду. Причем делает это открыто, даже демонстративно, с приглашением иностранных гостей и на глазах у всего мира. Это не могло быть случайностью.
Трубецкой позвонил Анне.
— Послушай, а нельзя ли раздобыть список гостей, в первую очередь иностранных, которые были приглашены на церемонию перезахоронения?
— Разумеется, я попробую. А что, есть свежие идеи?
— Пока только догадки спекулятивного характера. Понимаешь, мне кажется, за всеми этими событиями просматриваются очертания некоей могущественной силы, которая совсем не была заинтересована, чтобы жезл тамплиеров гулял по рукам. Эти люди или этот некто все и подстроил. В частности, подговорил Захаржевского отобрать жезл у Дубянского любой ценой. Ведь как удачно все тогда вышло: Дубянский — на дне Невы, жезл — в шкатулке на тихом неприметном месте, то есть все под контролем… И так продолжалось двести лет, как тут вдруг явились мы с этим медальоном. А теперь жезл у нас, вот квартиру твою хотели ограбить. То слежка какая-то странная, то в пещерах нападают, то в гостиничный номер залезли. Нужно же разобраться, что происходит! Давай найдем списки, посмотрим, не было ли среди гостей города на том мероприятии подозрительных персонажей, — вдруг какие-то связи обнаружатся, чем черт не шутит, когда Бог спит…
Из довольно длинного списка приглашенных на торжества лиц, найденного Шуваловой в городском архиве, следовало, что в Санкт-Петербурге в те дни пребывало множество отечественных и иностранных сановников, которые наверняка были связаны или могли иметь связи с масонскими ложами всех трех существующих в то время ветвей: англо-шотландской, шведско-немецкой и итало-французской. Однако особое внимание Шуваловой и Трубецкого привлекла фигура графа Джулио Литта, который в силу декретов Мальтийского ордена от 13 апреля 1795 года был аккредитован в качестве полномочного министра еще при императрице Екатерине II, а после ее кончины пользовался при дворе Павла чрезвычайными возможностями. Этот граф был ко всему же родным братом папского нунция в Петербурге Лоренцо Литта. Впоследствии Джулио Литта стал вице-адмиралом, получил орден Александра Невского, графский титул. Он заправлял всеми делами Мальтийского ордена в России и был наместником Великого магистра, то есть Павла I. Именно он добился от императора выплат ордену всех доходов от острожского приорства мальтийцев на Волыни, а также решения учредить отделение ордена в России по образцу и подобию других держав Европы. И во всем этом граф Литта опирался на полную поддержку вице-канцлера князя Александра Куракина, который, помимо всего прочего, был посвящен в высшие степени шведского масонства.