Служебный брак

Романова Наталия

— Для того чтобы подобрать бельё не нужно хватать за руки женщину, — спокойно заметил Аарон Эрнестович, подойдя вплотную к композиции из одной почти голой ассистентки ассистентов, одного среднего рода, одной почти женщины и одного почти мужчины с нервно дёргающейся цикламеновой чёлкой.

— Но она дёргалась! — справедливо возмутился Вадик, полуголая ассистентка ассистентов согласно кивнула. Она действительно дёргалась. На секунду ей показалось, что Аарон Эрнестович сейчас убьёт Вадика, Елоу и особенно она забеспокоилась за Сашу, ну и за себя тоже. Свидетелей убийств не оставляют в живых. Никогда!

— Конечно,

она дёргалась! — всего на полтона повысил голос Аарон, а ноги у Лили окончательно подогнулись и, если бы не реакция «Мэрилин Монро», она бы наверняка упала. Какая сильная женщина… почти женщина. — Смотреть на грудь своей невесты и тем более трогать её имею право только я!

— Это стандартная процедура, — возразил Вадик, видимо, считавший себя бессмертным. — Я не могу подобрать бельё не глядя, снять мерки, не трогая!

— Значит, она будет без белья! — с этими словами Аарон, не глядя на Лилю, ткнул в неё одноразовой простынёй, оставшейся лежать на кушетке, где проходила экзекуция девушки. Та схватилась за кусок полупрозрачной ткани, как утопающий за соломинку, прижала к себе, прикрываясь, насколько возможно. Сойти с места, пока босс отчитывал подчинённых, в числе которых была она сама, Лиля не рискнула.

— Отлично. Установка: без белья! — Вадим похлопал в ладоши после долгого и экспрессивного выговора начальства. Словарный запас Котёночкиной пополнился ещё на несколько слов. «Девочки» засуетились, сдвигая в сторону какие-то модели платьев, как непригодные для данной установки. — Быстро, отвернулись! — тут же добавил он строго, и «девочки» мгновенно подчинились. Армейская дисциплина в отдельном нетрадиционном батальоне.

— Ух, я прямо потекла, какой, — прошептал Саша Елоу.

— Не говори, до сих пор бабочки в животе порхают, — подтвердило Елоу.

Как без белья? Такого уговора не было. Или было, мелким шрифтом в конце договора? Как можно ходить без белья? Лиля судорожно соображала, смотря на затылок Аарона в дверях. Ничего себе «установка». Котёночкина Лилия скорее провалится сквозь землю, чем осмелится появиться в публичном месте без белья, пусть и под платьем от какого-нибудь труднопроизносимого кутюрье.

Нет, нет, нет! Пропади пропадом эти семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч рублей! Может, сестра и вовсе не разведётся, с чего бы ей разводиться. Она больше двадцати лет замужем, детей вырастила, кто в таком возрасте разводится? Так и проживёт с мужем долго и счастливо. А Лиля проживёт свои «долго и счастливо» в родной комнате, в родной коммунальной квартире, как её бабушка, мама, соседка Марья Ивановна и Измаил Иннокентьевич.

— Подождите, — Лиля рванула за Аароном Эрнестовичем со всех ног, насколько позволяла запредельно высокая шпилька, тот успел дойти до конца довольно длинного коридора с меандром под потолком и на стенах.

— Слушаю вас, Лилия Котёночкина, — проговорил отчего — то побледневший начальник, упорно отводящий от Лили лихорадочно блестящие глаза.

— Я не смогу без белья! Давайте всё отменим, но я без белья не смогу!

— Мы не можем отменить бракосочетание, — отрезал Аарон, голос его звучал хрипло, но твёрдо.

— Нет, это мы отменить можем, а вот я без белья не могу! — настаивала внезапно ставшая храброй Котёночкина, она даже топнула ногой, едва устояв на ногах. Не на шутку удивлённому Аарону пришлось придержать девушку за

плечи. Удержать равновесие с помощью рук Лиля не могла, ими она крепко вцепилась в полупрозрачную простыню.

— Хорошо, — нервно вздохнув и облизнув губы, будто не пил сто тысяч лет, Аарон кивнул. — Ты, конечно же, можешь надеть любое бельё под свадебное платье, Ли — ля.

И пока Лиля моргала, Аарон развернулся и ушёл по своим надобностям.

Вернулась Котёночкина довольная своей победой, но очень растерянная. Что значит это звеняще ласковое «Ли — ля»? Ей же не показалось? Или показалось? Скорее всего от усталости и немного от голода. Время перевалило за обед, завтрак успел позабыться.

— В белье, — сказала она сидевшему на кушетке Вадику.

— Новая установка: в белье! — растягивая гласные, пропел Вадик «девочкам», те ринулись к вешалкам по новой.

Ближе к ужину следы от инъекций действительно прошли, платье было выбрано, упаковано в чехол и забрано Вадиком для «подгона по фигуре», а сама Котёночкина настолько измотана и голодна, что её не смутила даже эпиляция очень интимной зоны и требование кровавых массовых жертв из уст Саши-Мэрилин Монро.

Глава 12

Время подходило к полуночи, Лилия сидела на краешке кровати и никакой надежды, что карета превратится в тыкву, а то, что сейчас на ней надето — в пристойную пижаму, не было. Пеньюар, надетый на Лилю, конечно же, был красивым, длиною в пол, из тончайшего шёлка и кружева, причём кружева было значительно больше, чем шёлка. Под ним были надеты трусы в цвет, из такого же кружева.

Пеньюар стал не главной, но основной проблемой Лилии Михайловны Котёночкиной. Всё дело в том, что Лиля никак не могла предположить, что останется ночевать в доме жениха — Аарона Эрнестовича, кто же знал, что подготовка к свадьбе настолько хлопотное занятие.

Вырвалась Лиля из рук стилистов к ужину, обед пришлось пропустить, спас её Аарон, зайдя в комнату, вернее, небольшой бальный зал — пыточную, и объявил, что на сегодня достаточно. Бедняжка уже валилась с ног, у неё закатывались глаза и сводило живот от голода. Воображение рисовало вывеску Макдональдса на въезде в город и огромный Биг Тейсти, дожидающийся только Котёночкину, мечтающий, чтобы несчастная его съела, слопала, сожрала. Последнее слово Лиля обдумывала чуточку смущаясь, не уверенная, что оно приличное.

— Но маска, волосы, — Елоу в возмущении уставилось на Аарона. — Необходимо минимум пятнадцать минут.

— Даю пять, и достаточно, вы свободны до завтра, — «до завтра» прозвучало для Лилии набатом.

— Что ж, — андрогин тяжело, на публику, вздохнуло, мол, я не виновато, что волосы невесты будут похожи на истёртую мочалку из люфы.

Лиля бы тоже вздохнула, только и на столь простое движение у неё не было сил. Красота — страшная сила? Красота — убийственная сила. А если учесть, что с каждым годом женщине требуется всё больше и больше процедур, то дама, тратящая достаточно сил и времени на уход за собой, должна быть физически сильной, выносливой и морально устойчивой, как победитель олимпийских игр по биатлону. Ни сильной, ни выносливой, ни морально устойчивой Котёночкина не была, последнее — вследствие того, что соблазнилась — таки семью миллионами рублей. Попробуй, откажись!