Служитель египетских богов
Шрифт:
Бондиле, уже заметивший визитеров, встал в позу командующего, готового бросить в бой армию. Кивком головы он повелел Жану Марку убраться подальше и дал знак Юрсену Гиберу держаться настороже.
— Добрый день. — Приветствие прозвучало резко, как выстрел, и англичане, опешив, остановились. Начало было не очень-то обещающим.
— Добрый день, — откликнулся на безупречном французском Мастерз. — Надеюсь, мы вам не помешали. Нам хотелось бы побеседовать с вами. — Он улыбнулся, изображая добросердечие. — Но, должен признаться, в нашей группе одни только новички.
— Тут все новички, — буркнул Бондиле неучтиво.
— Ну разумеется, —
— Вполне разумно, — заметил невпопад Кастемир.
— Нет, — уронил Бондиле, — я этого не сказал бы. У англичан свое дело, у французов — свое.
— Мы приехали к вам вовсе не как шпионы, если вас это беспокоит, — заявил с долей раздражения Мастерз.
Бондиле мотнул головой.
— Раз уж вы сами завели о том речь — да, мое мнение именно таково. Вы приехали, чтобы чем-нибудь тут поживиться. Среди конкурентов это обычная вещь.
Мастерз с трудом заставил себя рассмеяться.
— Чтобы шпионить, нужно хотя бы мало-мальски в чем-либо смыслить, мы же профаны во всем, что касается египетской старины.
— Почему я должен верить вам на слово? — сурово спросил Бондиле. — Нет лучшей маскировки, чем показное невежество. — Он уже повернулся, чтобы уйти, но англичанин заговорил другим тоном.
— Ладно, месье, скажу напрямую: наша экспедиция в нас не нуждается, мы для нее — бесполезный балласт. Наши познания о Египте не превосходят уровня расхожих о нем представлений, нас скорей привлекает экзотика, чем иероглифы и черепки. Мы уже повидали мир, объехав полсвета, но не пожелали задержаться в России, равно как и в Китае, ибо страны эти показались нам неуютными. Что касается Индии, то это отдельный вопрос. Все мы старшие отпрыски именитых семей, а потому нам не пристало толочься там, где снуют одни лишь искатели счастья. — Мастерз поймал одобрительный взгляд Кастемира и с еще большим жаром продолжил: — А Египет — другое дело. Это загадочная страна. Таинственная, ни на что не похожая. Но скажу еще раз: мы не ученые и не хотим вечно путаться под ногами у тех, кто приехал сюда не за впечатлениями, а за знаниями.
— А почему вы решили, что французы возьмутся вас развлекать? — возмущенно спросил Бондиле.
— Мы подумали, что, возможно, вы сами не прочь поразвлечься. Всем известно, что французы отнюдь не зануды, а сейчас как раз время отдыха. Мы надеялись, что общение с новыми лицами придется по вкусу и вам. — Последнее было сказано с подкупающей прямотой. — Разве вас иной раз не тянет поболтать с кем-либо еще, кроме своих коллег?
Бондиле то ли кашлянул, то ли хмыкнул.
— Что ж, в этом есть резон, — нехотя протянул он, оглядывая четырех молодых англичан с любопытством, сдобренным долей презрения.
— Мы же не в первый раз с вами видимся, — продолжал гнуть свое приободрившийся Мастерз, — и на приеме у господина Омата вы были более чем дружелюбны.
— Светские приемы располагают к общению, здесь же идет работа, — строго заметил профессор. — Ладно,
— Отлично, — кивнул Мастерз и по-английски сообщил остальным: — Нам разрешают остаться.
— Хорошо, — выдохнул Троубридж. — А то пришлось бы тащиться к себе по жаре. Моей кобылке это бы не понравилось. — Он снял шляпу и принялся ею обмахиваться. — Не понимаю, как это аборигены живут в таком пекле.
— Они здесь родились, — проворчал Халлидей. — Посмотрите на них — и все тут же поймете.
Мастерз меж тем, перейдя на французский, вновь повернулся к хозяину положения.
— Я рад, что вы не гоните нас. Конечно, неприлично навязывать свое общество, тем более без предварительной договоренности, но, видите ли, этот Уилкинсон совсем перестал уделять нам внимание.
— Вы, значит, связаны с группой Уилкинсона? — опять настораживаясь, спросил Бондиле. — Это весьма одаренный ученый.
— Вполне возможно, — согласно кивнул Мастерз. — Но он — человек одержимый и по утрам забывает нам даже кивнуть. Отличный исследователь Уилкинсон, что говорить, но занят он только собой и работой. А мы ни копать не умеем, ни рисовать и потому умираем от скуки.
— Понимаю, — сочувственно покивал Бондиле. — Что ж, сейчас я кого-нибудь позову. В этой части храма имеются уголки, исполненные особой экзотики. — Но нет ничего, что бы сгодилось Уилкинсону, добавил он про себя.
— Даже если это не так, все равно мы будем вам благодарны, — заулыбался Мастерз, а Кастемир важно добавил на сносном французском: — Главное — это эффект новизны.
— Навеянный стариной? — хохотнул Бондиле и громко крикнул: — Де ла Нуа! У вас найдется какое-то время?
Ответ пришел из-за самой дальней колонны:
— Я хотел бы закончить эскизы. Покорнейше прошу подождать.
— Да, конечно, — прокричал Бондиле и принялся звать Жана Марка, но тут же осекся, ибо его осенила блестящая мысль. — Мадам де Монталье. Вот кто наверняка нам поможет. — А заодно прервет свою собственную работу, чтобы развлечь англичан. Профессор мысленно усмехнулся. — Гибер, сделайте одолжение, найдите мадам де Монталье. Она должна находиться где-то за колоннадой.
Юрсен Гибер отвесил поклон, пробормотал несколько слов и поспешил удалиться.
— Уверен, вы знаете, что в нашей группе имеется женщина, — продолжал Бондиле. — Способная в своем роде особа но, как многие представительницы ее пола, мыслит не очень ясно. Вбила себе в голову, что где-то поблизости обретается храм медицины, и вознамерилась его отыскать.
— Разве египтяне поклонялись Аполлону? — с удивлением спросил Кастемир.
— Нет абсолютно никаких причин думать так, но мадам де Монталье считает, что поклонялись — ему или какой-то его ипостаси. По ее убеждению, это было что-то вроде больницы, где недужные верующие надеялись найти исцеление и где их врачевали жрецы. Мадам заявляет, что у нее есть свидетельства, удостоверяющие ее правоту, но до сих пор мне их не представила, отделываясь туманными ссылками на россказни какого-то типа, якобы прожившего в Египте чуть ли не всю свою жизнь. Я не раз опрокидывал эти смехотворные доводы, но ее ничем не проймешь. Вы же знаете, таковы все женщины мира.