Служители зла
Шрифт:
Он виновато посмотрел на Душку. Вернул ей книгу.
— Прости, малыш…
Его рука против воли потянулась к ее голове — такой же взлохмаченно-кудрявой и рыжеволосой, как у всех детей Кирилла. У всех детей… И у матери.
— Что-то случилось, па?
— Ничего. Просто Павлик был чем-то напуган.
— Он последнее время всего боится. — Душка улыбнулась, явно пытаясь успокоить отца. — Может, нам не надо уезжать, па?
— Маме так будет лучше. Да и вам тоже.
— А тебе?
Она смотрела прямо в его глаза. Солгать
— Мне? Мне будет лучше, если вам станет лучше, — честно ответил он.
— Я не уверена, что нам это нужно, — произнесла Душка, смотря вдаль своими мечтательными глазами. — Мне лично куда лучше здесь.
— Согласен, — кивнул Кирилл. — Тебе лучше здесь. Мне тоже. Возможно, здесь лучше и Павлику. Потому что нам так ПРИВЫЧНЕЕ. Мы вроде как просто знаем каждый уголок в этой квартире и спокойно можем существовать в этом пространстве, где даже удары нам будут казаться слабее… Но у нас есть тут одна проблема. Она остается, если мы решаем остаться здесь. Остается мама, а ей тут очень плохо.
Он поставил точку в их разговоре. Правда, уже на выходе обернулся и ласково сказал:
— Душка, я думаю, нам всем там будет совсем неплохо. Ладно, маленькая, собирайся. Нас уже заждалась бабушка…
Машина летела вперед по начинавшему чернеть городу. Превращение света из голубого в черный всегда казалось Кириллу чудом — как все, сотворенное природой. Он по-прежнему не рисковал называть Природу Богом, несмотря на постоянные насмешки матери: «Кирилл, когда ты начнешь называть вещи СВОИМИ именами?»
Дома летели навстречу в ритме фуги Баха.
— Павлик, иди ко мне…
Мальчик забился в угол.
Анна расстроенно махнула рукой.
— Оставь его, — попросил Кирилл. — Все с ним пройдет.
«Хотя я не могу понять, почему он вылетел из твоей комнаты с такими перепуганными глазами, — закончил он про себя. — Почему ты начала кидаться на детей сразу, как только явилась домой».
Не важно. Ее нервы перенапряжены. Их потеря еще долго будет отравлять им существование, лишая сна, каждую ночь заставляя смотреть в потолок, пытаясь найти в его белизне ответ на вопрос: «ПОЧЕМУ, ГОСПОДИ, ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ С НАМИ?»
Машина, мягко прошелестев по гравию, подкатила к небольшому особняку.
— Приехали, — сообщил Кирилл. Сколько раз он произносил эту фразу, пытаясь придать ей тот уровень надежности бытия: с нами все будет именно так — всегда… Мы будем приезжать, и ничего с нами не может случиться!
Сейчас все вернулось. Воспоминание о прошлом лете.
— Приехали!
Насмешливый ломающийся голос:
— Па? А почему не приплыли? Отдать швартовы!
Кирилл прикрыл глаза. Наваждение, чертово наваждение! Анна вышла из машины. Даже сейчас, еще не встретившись со свекровью, она стиснула губы.
«Хочешь мира — готовься к войне!»
Душка вылетела, наоборот, подобием освободившегося воздушного
— Ба-буш-ка!
Мать стояла на крыльце, держась за перила. Даже больные ноги не могли помешать ей выйти им навстречу.
Она распахнула руки, сдерживая себя, стараясь не показывать, сколь многих усилий требует от нее эта невыносимая боль в суставах, и проговорила:
— Ах вы, соплявки! Надеюсь, достаточно натворили и нашалили? Во всяком случае, я бы не восприняла вас нормально, если бы ваше поведение было примерным!
Анна едва заметно поморщилась — чертова старуха разрушает все ее воспитание!
Кирилл шел за детьми. Он увидел, как оба ребенка исчезают в бабкиных объятиях, и с удивлением понял, что завидует им.
Ему до сих пор хотелось спрятаться в материнских руках от жизни, как маленькому!
Она поймала его взгляд и еле заметно улыбнулась, поймав и его мысли.
Ему даже показалось, что она слегка взмахнула рукой, показывая, что ей жаль, что у нее только две руки, а он весь в плену взрослых условностей, мешающих позволить себе побыть слабым…
Тихий свет настольной лампы располагал к покою. Душка позволила себе снова побыть ребенком, и сейчас, как в былые времена, она сидела поджав под себя ноги и грызя восхитительные орешки в сахаре, наблюдая, как на экране черно-белого телевизора толстенький Винни-Пух пытается справиться с пчелами.
Она не смогла удержаться от смеха — да, впрочем, что здесь могло помешать ей смеяться?
Павлик тоже смеялся, и у Душки на одно мгновение родилась в голове мысль, что только здесь они могут чувствовать себя в безопасности. В этом доме, с непонятными, но такими чудесными бабушкиными картинами, с этими орешками и пирожными, — островок бесконечного детства…
— Вам так обязательно туда ехать?
Голос из гостиной заставил Душку вернуться назад, в эти дни, в этот мир, где все вокруг собиралось разрушиться и начало это делать в тот день, когда погиб Мишка.
Вопрос задала бабушка. Сначала в гостиной повисло тяжелое молчание — Душка почти физически ощутила его, оно мурашками покрыло кожу, вызвало странное состояние температуры: кровь прилила к щекам и так же резко отступила, бросая Душку из жара в холод.
— А вы предлагаете что-то другое?
Голос матери был слишком вкрадчив. Душка поерзала в кресле, пытаясь сосредоточиться на мультике или на орешках, но уж — черт побери! — на приятном. Даже на гольфах Ленки Арбузовой, которые так чудесно порвались, даже на поездке в центр, где они с Павликом кормили в городском парке травой лебедя, только не на этом резком голосе!
— Аня, я просто не вижу смысла в вашем отъезде… Вы пытаетесь убежать от себя, но это самая великая глупость, детка! Что там будет делать Кирилл? Дети? Скорее всего, там нет работы для твоего мужа!