Смерч войны
Шрифт:
Разногласия между немецкими командующими были намного серьезнее и сложнее, чем это пытались представить уже после войны Рундштедт и другие полководцы Германии. Гудериана больше беспокоило предстоящее зимнее наступление Красной Армии на востоке, и он думал не о победах на Западе, а об усилении Восточного фронта, особенно в Венгрии. Рундштедта, Моделя и Мантойффеля и других генералов на западе устраивало ограниченное наступление в Арденнах, с тем чтобы расстроить единство союзных сил, оптимизировать Западный фронт и уберечь Рур. Гитлер же намеревался бросить все оставшиеся резервы Германии на захват Антверпена и разгром армий Эйзенхауэра на западе. Как всегда, фюрер избрал самый экстремальный и рискованный вариант и заставил всех подчиниться своей воле.
Холмистые и покрытые густыми лесами бельгийские и люксембургские районы Арденн были слабо защищены от нападения. Эйзенхауэра вряд ли можно было винить в этом. От Брэдли он получил разведданные о том, что «нападение немцев возможно лишь в отдаленной перспективе, а Монтгомери 15 декабря подтверждал: «противник не способен в настоящее время провести крупные наступательные операции» [1212] . И даже 17 декабря, когда немцы уже наступали, генерал-майор Кеннет Стронг, заместитель начальника штаба верховного командования союзными экспедиционными силами по разведке, сообщал в
1212
Hamilton, Monty: The Field Marshal, p. 181.
1213
Личный экземпляр генерала Стронга: Ian Sayer Archive.
Немцы шли в атаку по колено в снегу, пользуясь освещением прожекторов, лучи которых отражались от облаков, создавая искусственную иллюминацию. В тыл к американцам проникли тридцать два немецких солдата, говоривших по-английски и переодетых в американскую форму. Провокаторами, пытавшимися посеять панику, руководил австриец, полковник Отто Скорцени. На севере и в центре атаки возглавляли два лучших немецких генерала — генерал-полковник СС Йозеф «Зепп» Дитрих и генерал танковых войск барон Хассо-Эккард фон Мантойффель. С юга фланговое прикрытие обеспечивала 7-я армия. Но и семнадцати дивизий уже было недостаточно для того, чтобы вытеснить несметные полчища союзников, успевшие высадиться на северо-западе Европы после дня «Д». «Он не мог осознать, что 1939 и 1940 годы давно миновали», — говорил впоследствии Мантойффель о своем фюрере [1214] .
1214
eds. Freidin and Richardson, Fatal Decisions, p. 225.
Немцы разгромили 106-ю и 28-ю дивизии американцев — некоторые части бежали в тыл, — но V корпус на севере и 4-я дивизия на юге выстояли. Образовался немецкий клин глубиной пятьдесят пять и шириной сорок миль (отсюда и историческое название сражения — «Битва за выступ»). 6-я танковая армия СС не смогла одолеть сопротивление 2-й и 99-й дивизий V корпуса Джероу на севере, пробиваясь к колоссальному полевому складу горючего у города Спа, но так и не дойдя до него. Немцы, однако, успели совершить самое гнусное злодеяние против американских войск на Западном фронте. В поле под Мальмеди они расстреляли из пулеметов восемьдесят шесть военнопленных (накануне эсэсовцы убили еще пятнадцать человек). Эсэсовский генерал Вильгельм Монке, руководивший казнью, избежал наказания, хотя и был уличен в причастности к двум другим массовым расстрелам [1215] .
1215
Sayerand Botting, Hitler's Last General, p. 347.
В центре 5-я танковая армия Мантойффеля окружила 106-ю дивизию возле Сент-Вита, взяв в плен 19 декабря восемь тысяч солдат и офицеров — столько американцев не сдавалось в плен со времен Гражданской войны. 7-я бронетанковая дивизия удерживала Сент-Витдо 21 декабря, когда Мантойффель все-таки взял город. Несмотря на внезапность нападения и раздробленность, разрозненные и окруженные войска держались стойко и достаточно долго для того, чтобы «Осенний туман» начал давать сбои, позволяя Эйзенхауэру организовывать мощное контрнаступление. Уже на второй день были присланы подкрепления — 60 000 человек и 11 000 единиц техники, а в последующие восемь дней Эйзенхауэр направил еще 180 000 человек [1216] . 20 декабря Эйзенхауэр передал 21-й группе армий Монтгомери 1-ю американскую армию Брэдли и 9-ю американскую армию: одну — на четыре недели, а другую — до форсирования Рейна. Этот тактический маневр Эйзенхауэра вызвал прилив радости у немцев. «Генерал Эйзенхауэр признал, что великое германское наступление страшнее, чем его собственное! — кричали они в громкоговорители, обращаясь к солдатам 31-го американского пехотного полка. — Не желаете ли помереть к Рождеству?»
1216
ed. Parrish, Simon & Schuster, pp. 88—89.
К этому времени вновь начала давать информацию «Ультра», подтвердив, что главная цель немцев — река Мёз, и верховный главнокомандующий мог планировать дальнейшие действия, предупреждающие развал фронта на две части. Теперь 3-й армии Паттона на юге предстояло разбить 7-ю армию генерала танковых войск Эриха Бранденбергера. «Сэр, это Паттон говорит, — заявлял генерал Всевышнему в капелле фонда Пескатора в Люксембурге 23 декабря. — Ты сейчас должен решать, на чью сторону встать. Ты должен прийти на помощь мне, чтобы я мог предать смерти всю германскую армию, сделав подарок ко дню рождения князя Мира» [1217] . По Божьему или человеческому промыслу, но 101-я воздушно-десантная дивизия появилась в городе Бастонь всего лишь на несколько часов раньше немцев. 20 декабря здесь попали в окружение 18 000 американцев, и командующий 47-го танкового корпуса генерал Генрих фон Люттвиц предложил сдаться бригадному генералу Энтони Маколиффу, ветерану «Оверлорда» и «Маркет-Гардена», временно командовавшему дивизией десантников. Американец сказал лишь одно слово: «Натс»! [1218] . Но немцы его отлично поняли. В Рождество немцы начали наступление на Бастонь, и американцы держали город до прихода с юга 3-й армии Паттона. «Славно убивать немцев в такую великолепную рождественскую погоду, — шутил Паттон. — Чудно только, когда подумаешь, чей это день рождения».
1217
Weintraub, Eleven Days, p. xiii.
1218
Да
22 и 23 декабря Паттон развернул 3-ю армию на 90 градусов: она шла на Саар, а теперь двинулась на север по узким обледенелым дорогам к южному флангу выступа. «Брэд, — сказал он своему командующему, — краут [1219] засунул голову в мясорубку, а крутить ее теперь буду я» [1220] . Брэдли признал в послевоенных мемуарах, что Паттон совершил тогда «один из самых блистательных маневров, какие когда-либо удавались командующим на той или другой стороне фронтов Второй мировой войны» [1221] . Менее блистательно была организована у Паттона телефонная и радиосвязь, что позволяло Моделю быть в курсе американских намерений и планов.
1219
Фриц — прозвище немцев в годы Второй мировой войны.
1220
Royle, Pattonyp. 166.
1221
Bradley, General's Life, p. 367.
Десантники выдержали натиск немцев, прорвавших в Рождество оборонительный периметр Бастони, и в день рождественских подарков 4-я бронетанковая дивизия Паттона сняла осаду. К этому времени 5-я танковая армия Мантойффеля начала испытывать острую нехватку горючего, и хотя его 2-й танковой дивизии оставалось дойти всего пять миль до Динана на реке Мёз, Дитрих не поддержал Мантойффеля резервной мотопехотой, сославшись на то, что «это не предусмотрено приказами Гитлера, а у него имеются инструкции исполнять только его указания» [1222] . Действительно, вопреки рекомендациям Моделя фюрер настоял на том, чтобы именно Дитрих, которого один историк назвал «эсэсовским любимчиком Гитлера», нанес решающий удар, хотя он ни на йоту не продвинулся дальше Мантойффеля [1223] . Немцы упускали и время. Небо прояснилось, и союзники нещадно трепали немецкие танковые колонны с воздуха: за первые четыре дня летной погоды они совершили 15 000 самолетовылетов. Рундштедт впоследствии в беседах с интервьюерами союзников выделил три фактора, способствовавших, по его мнению, поражению немцев: «Во-первых, неслыханное превосходство ваших военно-воздушных сил, которое исключало любое передвижение войск в дневное время. Во-вторых, нехватка моторного топлива — дизельного и бензинового, из-за чего не могли идти танки и подниматься в воздух самолеты люфтваффе. В-третьих, систематическое разрушение железнодорожных путей: невозможно было провести через Рейн даже один железнодорожный состав» [1224] . Хотя «Битва за выступ» была наземной, в ней свою роль сыграли все три фактора.
1222
Royle, Patton,p. 169.
1223
Dupuy and Dupuy, Encyclopedia, p. 1218.
1224
Delaforce, Battle of the Bulge, p. ? (Так у автора.)
К 8 января 1945 года великое германское наступление выдохлось. 16 января соединились 1-я и 3-я американские армии, а 22-го немцы получили приказ отходить. К 28 января в обороне союзников уже не было никакого выступа, огромный выступ вырастал на другой стороне — у немцев. «Я категорически возражаю против того, чтобы эту дурацкую операцию называли «наступлением Рундштедта», — требовал Рундштедт после войны. — Это полнейший абсурд. Я не имел к ней никакого отношения. Мне навязали ее приказом, со всеми деталями. Гитлер даже написал на плане собственноручно: "Никаких изменений"» [1225] . Рундштедт предположил, что операцию следовало бы назвать именем Гитлера. В любом случае она вошла в историю под другим именем [1226] .
1225
Jablonsky, Churchill and Hitler, p. 194.
1226
Goldensohn, Nuremberg Interviews, p. 167.
«Я восхищен храбростью солдата Америки; мне не найти лучших братьев по оружию, — заявлял Монтгомери на пресс-конференции 7 января 1945 года в Зонховене. — Я старался и сам ощущать себя почти американским солдатом, чтобы ненароком не досадить каким-либо образом американцам» [1227] . Он не упомянул коллег-генералов, и пресс-конференция мало способствовала уменьшению напряженности в англо-американском высшем командовании. Паттон и Монтгомери с давних пор питали друг к другу неприязнь. Паттон называл Монти «маленьким самоуверенным английским вонючкой», а Монти считал Паттона «матерщинником и фанатиком войны». Соединенные Штаты в военном отношении нагнали Британию по всем статьям. Монтгомери было трудно согласиться с этим фактом, и в нем нарастал антиамериканизм, по мере того как превосходство Соединенных Штатов становилось все более очевидным. И как только верховное главнокомандование 7 января отменило цензуру, действовавшую три недели, Монтгомери сразу же устроил пресс-конференцию для избранной группы военных корреспондентов. Он вел себя непорядочно, в том числе, по мнению британцев, допуская неуместные и даже злобные выпады. «Генерал Эйзенхауэр вверил мне командование всем северным фронтом, — похвалялся Монти. — Я задействовал все имевшиеся силы британской группы армий. Британские войска сражались с обеих сторон американских сил, перенесших тяжелый удар. Такова общая картина». Монти с деланой непринужденностью говорил о «восхитительной храбрости» среднего американского джи-ай, проявившейся в одном «интересном небольшом сражении», и не оставил никаких сомнений в том, что именно он, «хлестко» вступив в битву, спас американских генералов от поражения.
1227
Whiting, Field Marshal's Revenge, p. ix.