Смерть айдола
Шрифт:
Ага, очередные «старинные местные обычаи». Вроде того, что возраст согласия – тринадцать лет, а в брак вступать можно лишь совершеннолетним.
– Понимаю. – говорю я. – Спасибо.
– Вы пришли к какому-то решению, сангса? – спрашивают меня с оттенком участия в голосе.
Вот, блин! Придётся заявлять о своей позиции. И ведь не спихнёшь ни на кого. Что же так всё уныло?
– Да. – вздохнув, отвечаю я. – Господин капитан. Пак ЮнСок - был, есть и навсегда останется моим дядей. Я никогда не откажусь от него.
Пару секунд
– Понимаю, что сейчас вы находитесь в неустойчивом эмоциональном состоянии. – нарушая тишину, говорит мне капитан. – Предлагаю сделать перерыв, после чего - встретиться и обсудить ещё раз. За это время эмоции улягутся, и вы сможете спокойно всё обдумать.
– Не нужно. Я приняла решение и не передумаю.
Офицер откидывается назад на спинку своего стула и смотрит на меня оценивающим взглядом.
– Вы понимаете, что ставите под удар свою дальнейшую судьбу? – спрашивает он.
– Невозможно поставить под удар свою судьбу. – отвечаю я. – Что бы человек ни делал, - он делает это в внутри неё. Нельзя, что-либо изменив в жизни, пожить, а потом вернуться назад и, для сравнения, прожить этот кусочек жизни ещё раз, но уже без изменений. У человека всегда есть судьба. От своего первого до последнего дня. А вот уже внутри неё, - есть решения, которые человек принимает с соответствующими последствиями…
Капитан смотрит на меня. Я гляжу на него.
– Ваше решение поставит под удар многих людей. – говорит он. – Ваших сонбе в группе, директора агентства, его работников. Они не заработают денег.
Я в ответ пожимаю плечами.
– Господин ДжунХо. Перечисленные вами люди, – участники рискового бизнеса. Поэтому все они постоянно эмоционально готовы к убыткам в результате провала. Если подумать, ситуация со мной мало отличима от ситуации с внезапно забеременевшей участницей. Ну да, - выступать дальше нельзя. Да, - провал, убытки. Позволяют финансы - отлично. Встали, отряхнулись, взяли новую девочку и пошли дальше, до следующего раза.
– А если финансы не позволяют? – прищуривается ДжунХо.
– Тогда – разбегаются. – снова пожимаю я плечами. – Такое происходит сплошь и рядом. Не вижу смысла отказываться от родного самчона ради столь банального события, случающегося в корейской развлекательной индустрии по нескольку раз в месяц.
– То есть, вам будет безразлично, когда ваши сонбе окажутся без работы, - я вас правильно понял?
– Вообще без работы мои сонбе не останутся. Просто не заработают на данном конкретном случае. Кстати, никто за Францию нам платить не обещал, господин капитан. Чистая благотворительность, без которой можно спокойно прожить.
– Директор ЮСон разорвёт с вами контракт. – предупреждают меня.
Представив картину, на которой ЮСон в образе бога изгоняет меня из агентства на улицу, аки из рая, я широко улыбаюсь собеседнику.
– Открою вам тайну, господин ДжунХо. – говорю я. – Не стоило бы об этом говорить, но директор и я, - последнее время уже начинаем мечтать, чтобы, наконец, случилось то, о чём вы сейчас сказали. К сожалению, мы настолько крепко повязаны между собой финансовыми отношениями, что следует приложить массу усилий, чтобы из них вырваться. Я с огромным удовольствием уйду из агентства.
С насмешкой смотрю на собеседника, весьма удивлённого моими откровениями. Похоже, он такого явно не ожидал.
– А ваша семья? – подумав, спрашивает он. – Если ваши заработки упадут, то наверняка это доставит ей финансовые неудобства.
Я снова улыбаюсь в ответ.
– Господин капитан, открою вам ещё одну тайну. Отчисления от исполнения моих произведений сторонними артистами достигли уже такого уровня, что я могу несколько лет сидеть на попе ровно, получая при этом доход выше десяти миллионов вон в месяц. Потом, со временем, - поступления средств, конечно, упадут, но до того момента я могу вообще ничего не делать.
ДжунХо снова оценивающе смотрит на меня, но уже с явно видимым оттенком уважения во взгляде.
– У нашей семьи нет острой необходимости менять дядю на деньги. – подвожу итоги нашей беседы. – Я достаточно зарабатываю.
– Рад за вашу семью.
– Спасибо.
– Но раз так, наверное, - пришло время отблагодарить государство, которое создало все условия, чтобы вы и ваша семья чувствовали себя уверенно и благополучно? Проявить свои патриотические чувства и пойти навстречу его просьбе?
Смотрю с подозрением на собеседника. Пытаюсь понять – прикалывается он, или действительно – «отчизнолюбец»?
– То, что моя семья и я вместе с ней чувствуем себя уверенно, - это исключительно моя заслуга. – отвечаю я капитану. – Государство тут не причём. Наоборот, - к нему полно вопросов, на которые никак не получу ответы.
– На какие именно вопросы вы ждёте ответы, сангса?
– Мне хочется узнать, кто разрисовал стены нашего семейного кафе. Кто напал на мою маму и онни? Кто в «Кирин» светил мне в глаза лазером? Почему какие-то придурки могут швырять мне в лицо гнилые фрукты, оставаясь безнаказанными? Я заплатила уже целую гору налогов, а полиция не спешит защитить ни меня, ни моих близких, от слова - вообще. Я честно веду дела с государством, а вот оно куда-то тратит заработанные мною деньги, ничего не давая взамен!
– Государство тратит деньги на то, что считает необходимым и важным. – помолчав, нравоучительно произносит ДжунХо. – Например, на оплату медицинских услуг лицам, не достигшим совершеннолетнего возраста. Вы тоже получали бесплатную медицинскую помощь, когда находились в больнице с амнезией. Не так ли, сангса?
Задав вопрос, контрразведчик смотрит на меня, ожидая ответа. Ну да, было такое дело.
– Я уже вернула всё, что на меня было потрачено. – говорю я, желая оставить последнее слово за собой, хотя понимаю, что стою на скользком пути, на котором можно легко проиграть.