Смерть берет тайм-аут
Шрифт:
Сразу видно, что Канопус рассказывал историю создания Церкви много раз — это было похоже на ритуал. Он даже говорить старался также звучно, как и его босс, хотя и без бруклинского акцента, глядя в потолок и положив ладони на стол.
— Однажды ночью Поларис взобрался на вершину горы неподалеку от Сан-Мигеля. Лег на спину и стал смотреть в ночное небо. Вдруг со звезд прямо ему в глаза ударил серебряный луч света. Это был взгляд наших Отцов из царства Духа в космической Вселенной.
Я смотрела на него, удивляясь, что человек, который показался умным и несколько
— Отцы смотрели на нашу землю, — продолжал Канопус, — и увидели на склоне горы истинного проводника. После тысячелетних поисков они нашли человека, который может принести правду людям. Луч света направил небесные знания прямо в мозг Полариса. В одно мгновение ему была дана вековая мудрость. Так родилась Церковь Космологического Единения.
Или Канопус действительно верит в эту духовную чепуху, которая сделала их очень богатыми, или он очень искусный жулик. Я решила, что пора спускаться с небес на землю.
— Вы не знаете, Хло была в курсе, от чего умерла Труди-Энн? О том, какую роль сыграла в этом Лили? Поларис не рассказывал ей?
— Нет, — уверенно ответил Канопус. — Он никогда ей этого не говорил. Мы все поклялись кровью сохранить это происшествие в тайне. Поларис разрезал ладонь и приложил свою руку к ране каждого, кто был тогда в доме. Он никогда не нарушил бы обет, даже связав себя узами брака.
Я удивленно взглянула на священника:
— Я что-то не очень понимаю. Если вы поклялись, то почему рассказали мне все это?
Он пожал плечами и откинулся на кресле:
— Вы уже знали историю в общих чертах. Важно, чтобы вы понимали правду.
Я кивнула. У меня оставался только один вопрос:
— Преподобный Канопус, это правда, что у Полариса бывали случаи проявления жестокости? Мне говорили, что он был груб с Юпитером и по крайней мере один раз ударил свою жену.
Канопус покачал головой:
— Это самое нелепое заявление, которое я когда-либо слышал. Отказ от применения насильственных методов — один из главных принципов ЦКЕ. Если у вас больше вопросов нет, то…
Он позвонил в колокольчик, и вошла его верная помощница, чтобы препроводить меня назад к машине.
Глава 16
На следующее утро мне любезно позвонил Вассерман. Судья дал согласие на то, чтобы Юпитера поместили в клинику. Он будет выпущен из тюрьмы и пройдет обследование в реабилитационном центре.
— Именно ваша настойчивость вдохновила меня добиться его освобождения, — признался Вассерман. — Сообщите ему хорошие новости.
Я помчалась к зданию тюрьмы, как только отвезла детей в школу. Надзиратели не разрешили взять в комнату для посетителей пол-лимона, несмотря на все мои мольбы и угрозы, что меня стошнит прямо на стол. Я уже собралась сдаться и запереть несчастный лимон в шкафчике для вещей, где уже лежали сотовый, сумочка и пакет с конфетками от приступов тошноты. В этот момент к стойке пропусков приблизилась женщина-охранник.
— В чем
Женщина показалась мне знакомой; потом я вспомнила, что она работала надзирателем в то время, когда я была федеральным защитником. Хотя большую часть времени я проводила в федеральной тюрьме, в те дни я посещала окружную тюрьму достаточно часто, чтобы познакомиться с большинством охранников. Я знала, кто из них заставит меня стоять и ждать на пропускном пункте только потому, что ему не нравятся федеральные защитники. Я знала, кто из них защелкнет наручники на моем клиенте так, чтобы ему было больно. А еще я знала, кто из них пожелает мне удачного дня или разрешит заключенному побыть еще минутку с семьей. Я помнила, что эта женщина была именно такой.
— Она пытается пронести еду в комнату для посетителей, — сказал охранник, не желавший пропускать меня. В руке он держал пакетик с моим лимоном.
Женщина-охранник была небольшого роста, ненамного выше меня, полная. Форма туго обтягивала необъятную грудь, волосы пострижены коротко, а кожа темная, как орех. Она улыбнулась, разогнав сгустившиеся надо мной тучи:
— Утренняя тошнота?
Я кивнула:
— Я читала о лимоне, когда была беременна. Мне никогда не помогало.
— Я подумала, лимон поможет мне вынести здешний запах. Он просто ужасен для беременных.
— Мне ли не знать. У меня пятеро, и каждый раз я чувствовала себя отвратительно. Вы думаете, в комнате для посетителей плохо пахнет? Вам стоит побывать в блоке охраны, когда заключенные засоряют туалеты, и все содержимое канализации выливается в коридор. Кажется, что лучше умереть.
— Вы знаете, я, наверное, воздержусь, — простонала я.
— Можете взять с собой лимон. Он особо не поможет, но если вам легче от этого, то берите.
Она оказалась права. Лимон ни капельки не помог. Я сдерживала рвотные позывы, набив полный рот имбирной жвачкой, которую Питер купил в китайском магазинчике.
Юпитер попытался улыбнуться, увидев меня. На миг в этом несчастном заключенном я увидела того милого юношу, которым он был прежде. Я улыбнулась в ответ:
— Я принесла вам хорошие новости.
У него расширились глаза и задрожали губы.
— Меня выпустят под залог? — прошептал он.
— Да.
Он рассмеялся, в глазах стояли слезы.
— Подождите. Сначала вам придется пройти обследование в наркологическом реабилитационном центре.
— Это не страшно. Там гораздо лучше, чем здесь. Я хочу туда. Можно вернуться в клинику в Оджай? Мне разрешат?
— Не знаю. В смысле, суд может посчитать, что это слишком далеко. Вам нужно быть в Пасадене для дачи показаний.
— Это не проблема. По крайней мере, я так думаю.
Он схватил мою руку и сжал ее. Я подскочила от неожиданности. Впервые он дотронулся до меня, если не считать рукопожатия. Я дружески похлопала его по запястью:
— Я поговорю с Вассерманом. Может быть, вашу просьбу выполнят. Посмотрим. А сейчас нам нужно время, чтобы оформить ваше освобождение и получить подтверждение из реабилитационного центра.