Смерть для бессмертных

Айтбаев Тимур Аскарович

– Ой да брось!
– хлопнул по его плечу Гелегост, огроменный орк, секира которого лежала сейчас неподалеку, окрашенная кровью этих самых разбойников.
– Убив их, мы спасли много больше!

Орк всегда говорил так громко и экспрессивно, словно находился на театральной сцене. И сейчас, в ночной тиши, его слова раздались словно гром. Сидевшие неподалеку торговцы все обернулись, словно по команде.

– Я это понимаю, - кивает Кирилл и чешет голову.

– Просто не думай об этом, - Лиагель была на удивление спокойна.
– Это было не убийство, а казнь. Если не казнить таких, как они — мир падет.

Кивнув, Кирилл встает. Он почти ничего не съел.

– Нужно было хотя бы вернуть им оружие и сразить в честном поединке… а так… не правильно это было.

Сказав это, он ушел.

– Пойду прогуляюсь.

– Я его понимаю, - кивает Бегриф и отрывает зубами кусок мяса от отлично прожаренной кабаньей ножки.
– Пусть проветрится. Только берегись волков!

Гелегост и Лиагель вопросительно смотрят на дворфа.

– Ну… тут водятся… волки, - и Бегриф снова возвращается к своей ножке.
– Да.

Отошел молодой авантюрист не очень далеко.

Он не понимал, с чего вдруг на него напала подобная меланхолия, ведь убил он в этом мире уже стольких, что из-за этих шестерых казненных разбойников можно даже и не париться… но факт остается фактом — ему было не по себе.

Да и Лиагель почему-то стала какой-то жесткой. За эти месяцы, что они путешествуют вместе, она никогда не выказывала подобную жестокость.

Упав на траву, Кирилл прислонился спиной к широкому дереву и посмотрел на небо. Оно не отличалось от того, что было в его мире — те же звезды, та же луна. Никаких отличий. Возможно, созвездия здесь и другие, но он в них не разбирался.

– Паришься насчет того, что твоя девчонка была слишком жестокой?
– слышит он тонкий голосок откуда-то позади. Кажется, это девочка. Одна из детей этих торговцев?

– Да… наверное, - кивает.

– Или тебя больше парит, что ты по этому поводу паришься сам?

Кирилл хмурится.

Медленно встает и обходит дерево вокруг. Ему кажется, что голос исходил по ту сторону дерева, но, обойдя его вокруг, он понимает, что ошибался.

– Прятки — одна из моих любимых игр. Знаешь, почему?
– теперь голос исходит оттуда, где он только что сидел.
– Я в них чемпион!

– Ты кто? Одна из детей тех торговцев?

– Я похожа на обычного ребенка?
– и она звонко смеется. Только теперь смех раздается откуда-то издалека, из леса.
– Сможешь поймать меня?

Он резко оборачивается, так как вопрос был задан словно ему в самый затылок. Он даже почувствовал, как теплый воздух от ее дыхания коснулся его шеи. Но позади — никого.

– А мне оно нужно?

– Если поймаешь, - снова из-за дерева, - получишь награду.

– Какую?
– он быстро обегает дерево — но там снова пусто.

– Любую. На выбор. А если схватишь за руку — то исполню три желания, как Джинни из Аладдина.

– Ты смотрела Аладдина?!
– Кирилл застыл.
– Ты… ты из… ты тоже из другого мира?! Оттуда же, откуда и я?!

– Нет.

Улыбка, что успела появиться на его лице, тут же исчезает.

– Тогда…

– Я просто знаю это. Благодаря вам, путешественникам. Ваши воспоминания о вашем мире проходят через меня. Я ими питаюсь в каком-то роде. Теплые воспоминания. Добрые. А все плохие… и жесткокие — они питают другого… Перегила.

– Перегнила? Кто перегнила? Я не понял.

– Перегил — это полубог. Ну… теперь уже как бы бог, но один из младших. Он был слабее меня раньше. Я... мы… как бы общались. Дружили, можно сказать. Я многому его обучила.

Кирилл очень медленно шел туда, откуда шел голос. Кажется, девочка слишком глубоко ушла в раздумья, и потому перестала перебегать с места на место. Если раньше голос скакал, то теперь он исходит из одного места. И, если Кирилл прав, то она окажется прямо за соседним деревом. Кирилл шагал как можно тише, чтобы не сбить ее рассказ.

– Но в итоге он стал иным… каким-то злым. Жестоким. И чем сильней он становился, тем больше отдалялся от меня. И теперь он другой. Совсем другой. От того Перегила, которого я знала, больше не осталось ничего. Для меня он умер. Навсегда. Особенно с тех пор… когда он решил убить меня. Чтобы забрать всю силу себе и стать полноценным богом. Абсолютным. Пока энергия как бы распределяется между нами обоими. Но, если меня не станет… он поднимется. Сравняется с самим Граором… ну… не совсем, конечно, но будет весьма близок!

И тут Кирилл резко рванул за дерево — и был весьма удивлен, что ее там нет.

– Я же сказала — в прятках я чемпион. Думаешь, так легко заработать исполнение любого желания?

Усмехнувшись, Кирилл падает на задницу и смотрит куда-то перед собой.

– Ладно, сдаюсь. Показывайся. Признаю, что в прятках тебе равных нет.

И она вышла из-за ближайшего дерева. Маленькая девочка с голубыми волосами, прямо как Мальвина. Чертовски красивый и милый ребенок. Лет девять-десять на вид.

– Кирилл, - протягивает ей руку пришелец из другого мира.

– Аква!
– радостно произносит она свое имя, приближается и протягивает руку.

Резко вздрагивает, когда пальцы Кирилла сжимаются на ее запястье.

– Схватил!
– он вскакивает на ноги. На лице — ликование.

– Что? Что это…

– Цитирую: «А если схватишь за руку — то исполню три желания...»

– Как… Джинни из Аладдина, - шепчет Аква, выпучив глаза.
– Но постой… ты же сдался.

– Только признал, что в прятках тебе нет равных. И проиграл первый приз. Но… - он покачивает головой, - выиграл три желания. Или богини в этом мире не держат своего слова?