Смерть для бессмертных
Шрифт:
– Милый, с тобой хочет кое-кто поговорить, - внезапно он слышит голос той, о ком только что думал.
Оборачивается к супруге, вышедшей в сад. Почему-то ему кажется, что она уже обо всем знает. Как минимум, учуяла на нем запах Аквы. В теории, это возможно.
– И кто? – спрашивает он, а затем тяжело вздыхает, ведь в сад входит та, о ком он давно хотел бы предпочесть забыть – Эбигейл Морфи.
Одна из комнат в замке была отведена для разговоров. Личных приватных бесед Маркуса с кем бы то ни было на темы, которые не должны были выйти за пределы этой самой комнаты. Именно сюда он и привел Эбби, запирая за собой дверь.
Он предлагает Эбби сесть – и она садится. Он садится неподалеку. Их разделяет небольшой кофейный столик.
Она осматривает комнату, смотрит на медвежью шкуру, лежащую перед камином.
– Раньше тут лежала другая, - начинает Эбби разговор, и Маркус угадывает направление ее взгляда.
– Та была уже слишком старой.
Эбби улыбается. Он думает, что она вспоминает. Вспоминает, как перед этим самым камином, но на другой шкуре они провели немало ночей. Вдвоем. Много лет назад.
– Нам всегда нравилась эта комната, - снова ностальгирует она.
Маркус тяжело вздыхает, глядя на ее живот. Ребенок уже практически сформирован, скоро рожать. Ребенок… Бруно Морфи. А ему – Маркусу – она родить не смогла. А этому безмозглому амбалу рожает уже третьего.
– Для чего ты пришла, Эбигейл?
– Эбигейл? – она усмехается.
– Нужно звать тебя миссис Морфи?
Она устремляет к нему свой взгляд – в нем явственно чувствуется боль.
– Раньше… ты звал меня Эбби.
Маркус снова тяжело вздыхает.
– Ты бередишь старую рану.
Блондинка тут же переключается.
– Помнишь тот городок? Гладиаторский. Когда у тебя впервые… появились эти глюки… с Системой.
– Это не глюки.
– Не важно. Так вот… помнишь, когда ты контактировал с ней…
Он знает, о чем она сейчас скажет.
– Ты к чему сейчас?
– Если бы мисс Флауэрс нас тогда не прервала… возможно, первой у тебя была бы я. А не шлюха Карденас. Так забавно… теперь мисс Флауэрс является миссис Спенсер, и опять же может нас прервать. Могла бы, если бы… приревновала, скажем.
– Повода у нее сейчас нет, да и прерывать она бы не стала уж точно.
– Ты заметил, что она нисколько не изменилась? Будто вампирша. Мы сейчас выглядим с ней ровесницами!
– Эбби, пожалуйста… - Маркус прикрывает глаза рукой. – Я думал, это что-то важое…
– Это очень важно, Маркус. Очень. Для меня.
И теперь он видит слезу на ее щеке. И ощущает укол в области сердца.
– Сегодня утром Бруно пошел и записался в ополченцы.
– В ополченцы? – вот теперь он удивлен.
– Я знаю, что ты говорил с ним. Несколько месяцев назад. Уговаривал воевать. Он не сказал мне. Но я знаю. И все эти месяцы… он сильно изменился. Я думала, что это пройдет. А теперь… теперь он пошел… и вписался в твою очередную авантюру!
– Это не авантюра!
– Да плевать мне! – Эбби подскакивает со своего места так резко, что Маркус вздрагивает. – Ты отнял у меня все когда-то! А теперь хочешь отнять у моих детей их отца?!
– Я не разговаривал с Бруно после этого.
– И на это мне тоже плевать! Это твоя война! Хочешь воевать – воюй сам! Если на нас нападут – дай нам покинуть город! Если нападешь ты – иди и нападай сам. Иди на хер, Спенсер! И не трогай мою семью!
Маркус некоторое время сидит не двигаясь, а затем смотрит Эбигейл под ноги.
Медленно встает и идет к двери.
– Мы не договорили!
– Договорили, - парирует он совершенно спокойно. – Бруно я в армию не возьму – можешь быть уверенна. А к тебе я сейчас приглашу Кару.
– На кой хрен она мне?!
– В твоей крови сейчас столько гормонов, а сама ты настолько напряжена… что не заметила, как у тебя отошли воды.
И вот теперь Эбби испуганно схватилась за свой живот. Теперь она это чувствовала. Раскрыв рот, она старалась понять, как же она ничего не поняла? Уже в третий раз, а тут…
– Я быстро, - обещает Маркус и уходит прочь. И это был последний раз, когда они встречались.
Хейзел остался один в тронном зале, когда его мать повела старую знакомую к Маркусу. И ему сразу же стало скучно. Пара стражников, что стояли у дверей были словно предметами интерьера, а не живыми людьми. И потому он направился делать то, что делал почти каждый день, когда его мать уединялась с Маркусом в их спальне, - шататься по замку.
Он уже понял, что придется остаться в этом замке, спать на этих ужасно мягких кроватях (хотя тайком он спускался на пол и спал так, как ему больше нравилось), носить эти мерзкие неудобные одежды и изображать идеального сына для биологического отца, который когда-то осеменил его мать. Если бы он мог говорить, то никогда не назвал бы его отцом и тем более папой. Он был для него чужим. Всего лишь альфа-самцом, самым сильным в стае. Когда-нибудь, когда Хейзел вырастет и станет сильнее, то обязательно вызовет уже постаревшего отца на бой и одержит верх. Возможно, из стаи он его не выгонит, но мать заберет себе обратно. Ведь теперь он станет вожаком. А вожак сам выбирает себе самку.
Шатаясь по коридорам, он осматривал картины с эротическим содержанием. Эрекция у него уже была, но только по утрам. Играться со своим «дружком» он пока еще не умел, но знал, зачем он нужен, пусть пока именно этот аспект и казался ему мерзким. Хотя вот девочки его уже привлекали. Он даже представлял их себе голенькими. Мечтал их трогать и целовать. Но не более того.
И в момент таких раздумий в его фантазии и вклинилась девочка с синими волосами. Очень красивая, кстати! И почти его ровесница. Ну, возможно, совсем чуточку старше.
– Ну да, ясно, - улыбается она. – Куда отец – туда и сын. Яблоко от яблоньки все же не слишком далеко упало.
Он смотрит на нее ее очень дружелюбно. Однако она все равно улыбается – теперь уже ему в ответ.
– Это вовсе не плохо – зря ты так. Мальчики есть мальчики.
Она кажется дружелюбной. А теперь… ему даже начинает казаться, что она весьма мила… и красива.
– Ой, правда? – ее улыбка становится еще шире.
Хейзел хмурится и не понимает.
– Тебе кажется, что я красива? Правда так считаешь? – ее маленький пальчик стал накручивать на себя прядь синих волос. – Это очень приятно! Мне тоже кажется, что ты весьма привлекателен!