Смерть для бессмертных
Шрифт:
Я молча поднял глаза и встретился с Кириллом взглядом. Тот, очевидно, с трудом сдерживал свой смех.
– Нужно, - вдруг все же вклинился он, - языком их вылизать. Тогда граф… тебя может и простит.
«Кирилл! Это ты?! Я здесь!» - раздается девичий голос. Прямо из потайной двери. Очень-очень приглушенный, но достаточно громкий для того, чтобы мы его расслышали. Это была Лиагель.
Едва этот крик раздался, как старик замер. Словно оцепенел.
– Богами клянусь, я… - закончить он не успел, так как я схватил его за шкварник и поднял над землей. Он оказался тяжелее, чем я себе представлял – даже пришлось использовать немного силы Кошмара, чтобы провернуть такой трюк. Правда того эффекта, на который я рассчитывал, произвести не удалось – одежда начала рваться, и знахаря пришлось поставить на место.
Кирилл рванул в коридор, а я последовал за ним, волоча за собой предателя.
Когда мы оказались на месте, то меня немного передернуло – эльфийка лежала на каменном столе, прикованная по рукам и ногам. Ее грудь была обнажена и немного блестела в некоторых местах от того, что была влажной – кажется, он успел расцеловать (или даже пооблизывать) и ее. Прямо до того, как теми же губами припал к моим сапогам. На лице красовалась алая струйка крови, а на шее болталась повязка. Очевидно, знахарь пытался заткнуть ей рот, но в спешке сделал это не очень туго – и Лиагель освободилась.
Кирилл поднял с пола обрывки ее одежды и прикрыл грудь до того, как освободил ее руки и ноги от цепей. Его лицо сейчас не выражало ровным счетом ничего – никаких эмоций. Затем он остановился и замер.
– Где ключ от цепей? – этот вопрос был задан голосом, какой до этого я еще у Кирилла не слышал – более глухим и на несколько тонов ниже.
Старик без каких-либо пререканий тут же снял со своего пояса связку ключей, выбрал верный и протянул его Кириллу. Парень взял его и не спеша освободил свою девушку. Затем она очень крепко его обняла и заплакала.
Очень аккуратно он освободился от ее объятий, отдал ей ключ, улыбнулся уголками рта, а затем…
Он развернулся так резко, что моя Тень чуть было не отреагировала на это одним из защитных действий. Благо, я успел понять, что его агрессия распространялась не на меня и успел ее остановить.
Занахарь получил удар с ноги прямо в лицо – и я его отпустил, позволяя грохнуться на пол.
Но Кирилл не остановился. Он пнул его еще трижды – два раза в живот и напоследок снова по лицу.
– Сука! – орет он и хватает знахаря за грудки. – Сука! – бьет его кулаком в челюсть. – Сука! Сука! Сука! Сука!
Лицо знахаря принимает еще четыре удара – по одному на каждую «Суку». Теперь Кирилл пытается поднять его, но сил не хватает, а потому он просто бросает его на пол и продолжает пинать. Он пинает его с такой яростью, что даже мне становится немного жутковато.
– Ты мою женщину тронул! – пинок в живот. – Гнида! – еще пинок. – Сука! – пинок в лицо.
А затем серия быстрых остервенелых пинков, а затем снова он опускается перед ним на колени, снова хватает за грудки и снова бьет кулаком, выбивая к чертовой матери несколько зубов.
Кулак Кирилла весь в крови – не только в крови знахаря, но и в его собственной.
И всё заканчивается.
Кирилл стоит перед знахарем на коленях, сжав окровавленный кулак, и весь трясется от избытка адреналина в крови. Знахарь едва дышит, но, кажется, все еще дышит. Правда, сознание его уже давно покинуло.
– Никогда больше ее трогай, - словно ставя точку в этом «поединке», шепчет Кирилл.
Лиагель тоже немного трясет. Она все еще сидит на каменной кровати, прикрывая грудь обрывками одежды. Слегка облизывает пересохшие губы и обращается ко мне:
– Граф… там… в одной из комнат… Карлейн. Он… связан.
Я тут же покидаю комнату и начинаю поочередно открывать все камеры, за одной из которых и нахожу своего командующего стражей. Он тут же вскакивает несмотря на связанные ноги и руки, падает. Что-то пытается сказать, но кляп в его рту мешает.
Первым же делом я освобождаю рот.
– Он выглядит в точности как я! – тут же резко начинает кричать он. – Он убьет графиню!
Мне этого достаточно. Более чем.
Взывая к Тени, я бросаюсь прочь из подвала этого дома и устремляюсь к замку, использую транслокацию – самое быстрое перемещение, на какое только способен. Пара секунд – и я уже в нашей спальне.
Бруно лежал на огромной кровати, обнимая Эбби, которая этой ночью подарила ему сына. Сам новорожденный лежал в люльке рядом с кроватью. Было утро, хоть и не особо раннее, но его жена, уставшая во время родом, да еще и просыпавшаяся несколько раз за ночь, чтобы покормить, все еще спала.
Бруно бы и дальше лежал рядом, если бы не крики и странный шум, раздавшиеся чуть ли не в соседней спальне. Он соскочил с кровати с ловкостью акробата и схватил первое, на что упал его взгляд – висевшую над изголовьем кровати саблю.
В одних трусах вынырнув в коридор, он чуть не столкнулся с двумя бегущими и вопящими девушками. Схватил одну из них за руку и спросил: «Что случилось?!» Вместо ответа получил жест, указывающий на одну из спален, где сейчас была открыта дверь.
Бросился туда и стал свидетелем сражения между Карлейном (начальником стражи Маркуса) и черным волком. Совершив прыжок, волк пронесся прямо над телохранителем, который успел ударить волка в брюхо, вот только шкуру пробить он не смог – да и вообще согнулся, словно кожа волка была непробиваема.
Бруно занес саблю и хотел было помочь Карлейну биться с волком, как вдруг эта черная зверюга отпрыгивает в дальний конец комнаты и рычит. На Бруно не нападает.
– Шкуру этим не пробить, - слышит он голос Карлейна. – Нужно что-то серебряное. Думал, что это миф, но…
– Серебряное? – у Бруно что-то щелкает в мозгу. Не с волком они бьются…
Бруно, который ранее не отличался особым умом и сообразительностью, смотрит в волчьи глаза и понимает. Он всё понимает!
А потому тут же бьет по Карлейну, который никак не ожидал такого вот поворота событий, а потому пропускает этот удар, совершенно не успев среагировать.