Смерть догоняет смерть
Шрифт:
– Какое?
– не выдержал Генка.
– Такси!
– Какой номер?
– Вы соображаете, что спрашиваете?
– Да, извините, но хотя бы цвет. Какой был цвет - черный, белый, салатовый?
– Возможно, Генка и дальше бы перечислял цветовую гамму, но это, видимо, надоело Розалии Моисеевне.
– И белые были, и черные, и салатовые. Всякие.
– Тетя Роза, перестаньте закручивать мне уши, - не выдержал я.
– Так и вы перестаньте задавать дурацкие вопросы. Откуда мне знать? Для меня все эти форды-морды, вазы-фазы на одно лицо. С колесами и фарами.
–
– Опять ты за свое!
– Ладно, когда вчера явилась соседка?
– Не знаю. Я вообще нормально ее рассмотрела только сегодня. Хотела бежать на помощь, но тут же поняла, что ей нужен только патологоанатом.
– Хорошо, допустим, до этого момента вы говорили правду. Постарайтесь и на следующий вопрос ответить правдиво. Почему вы не открыли мне дверь сразу после случившегося?
– Это уже серьезно, я полагаю. Тогда ответьте и мне, по какой причине тысячи одиноких старух не открывают дверь незнакомым людям? Ответьте, это тоже серьезно.
Я промолчал, понимая шаткость своей позиции. Любой адвокат меня запинает, как щенка. А может быть, действительно старуха здесь ни при чем, и мы портим ей жизнь и воздух. Ладно. Я капитулирую...
– Зачем вы впустили тех двоих из двадцатой квартиры?
– вдруг влепил Генка.
– Кого?
– Тех, что ее...
– Бог мой! Вы сошли с ума! Она же сама... Вы думаете...
– Да ничего он не думает, шутки у него такие. Извините нас, Розалия Моисеевна, пойдем, Гена.
* * *
Поймав позднего "жигуленка", мы возвращались по домам. А возвращаться было очень невесело. Мало того, что задавали дурацкие вопросы и оскорбили старуху, так еще и засветились. Завтра весь подъезд будет жужжать об убийстве соседки, хотя у нас самих такой уверенности не было.
Высадив по пути Генку, к себе я явился в час ночи. Злая Ленка сидела на кухне с котенком на коленях и курила дрянные американские сигареты. Наше брачное ложе оккупировал Захарыч, носом трубно торжествуя победу.
– Ого, ты уже до стариков докатилась?
– Иди ты! Убирай своего гостя к чертовой матери!
– Куда же я его? На улицу? Утомился сизый нос. Сейчас я его на раскладушку определю.
– Да он же храпит...
– А мы его на кухню.
– Тебе какой-то армянин звонил. Акопян... Фокусник, что ли?
– Ага, есть такой. И фокусы у него отличные, какой он предложил тебе?
– Сказал, что нужен ты лично. И еще Юрка приходил, сообщил, что подарочек тебе приготовил. Я ему говорю: "Давай передам". А он ни в какую. Только в руках у него ничего не было.
Укладываясь, я аж застонал, сообразив наконец, какой "подарочек" ждет меня утром.
– Твоя кошка опять нагадила в мой тапочек, - доложила полуспящая Ленка, повернулась ко мне спиной и тут же уснула.
Так что же получается? С субботы на воскресенье или же с воскресенья на понедельник был ограблен ювелирный магазин Оганяна. Неизвестные лица через пролом в стене подвального чулана пятой квартиры откатили один сейф и спокойно открыли своим ключом второй. Забрали ценности на триста миллионов рублей. Что отсюда следует? Взломщики знали, где
Ладно, допустим. В таком случае все происходящее до сих пор более или менее понятно. Но куда же тогда исчез убийца из квартиры Ирины? Вот где полная загадка. Вверх, по крышам, не уходил - нетронут чердачный замок, в соседские квартиры не заходил - тут я сам свидетель, через окно, по балконам, не прыгал, по крайней мере с нашей стороны. А со стороны улицы? Два десятка опрошенных торгашей говорят, что ничего не видели. Куда же он делся? Не мог ведь вознестись на небо? На небо... А почему бы и нет, если смог взломать промежуточную кладку между подвалами? Точно!
Ну почему самые умные мысли посещают меня среди ночи? Что делать? Ждать утра? Но за это время может произойти еще что-нибудь непредвиденное.
Взвесив все "за" и "против", я выбрался из-под одеяла и прошлепал на кухню.
– Захарыч...
– Не зажигая света, я потряс раскладушку.
– Проснись, сизый нос.
– А? Чего?
– испуганно отозвался он.
– Спокойно, все свои. У тебя Генкин телефон есть?
– Ну да, буду я еще всякими ментами засорять записную книжку. А где я?
– На том свете.
– А почему на раскладушке?
– С дивана тебя попросила даже самая легкомысленная женщина на свете.
– Кот, это ты? Генкин телефон на крышке "дипломата".
Все еще сомневаясь, я набрал номер Ермакова, заранее предвидя его реакцию и моля Бога, чтобы трубку снял он сам.
– Извини, Гена, - как только мог мягко, начал я.
– Старичок, у меня для тебя сюрприз.
– Да пошел ты! Неужели нельзя отложить до утра?
– Генка, я знаю, куда делись убийцы или убийца, знаю, куда исчезла подушка с балкона.
Я отчаянно блефовал, потому что толком не знал ни черта, но Генке нужен был толчок, и он удался.
– Куда?
– сразу просыпаясь, конкретно спросил он.
– Только при личной беседе, желательно немедленно. И еще, у тебя ключи от квартиры Скворцовой?
– В сейфе. До завтра не подождет?
– Да хоть через год!
– психанул я искусственно.
– С чего это мне решать твои проблемы, у меня своих хватает.
– Извини, сейчас буду у тебя.
– Захвати ключи и еще кого-нибудь.