Шрифт:
МИХАИЛ ПЕТРОВ
СМЕРТЬ ДОГОНЯЕТ СМЕРТЬ
В повести "Смерть догоняет смерть" в охоту за драгоценностями, украденными у знаменитого ювелира, вступает маньяк-людоед. Сыщик Гончаров втянут в замкнутый круг чудовищных преступлений, где либо убиваешь ты либо тебя...
Часть первая
Паутинно-матовая лампочка слегка освещала грязь подъезда. Втиснутый между стеной и батареей отопления, отчаянно вопил, требуя освобождения и заботы, тигровой масти котенок.
Промозглый мартовский вечер, грязь и лужи, по которым я шлепал больше часа, не располагали к милосердию. А мокрые ноги да только что состоявшийся
– Тебя где черти носят? Весь день не могу дозвониться, - из открывшейся двери первого этажа высунулся Юрка, бывший коллега.
– Где был?
– У тещи на блинах, - вытаскивая котенка, недовольно буркнул я.
– Чего тебе?
– Дело есть, сейчас к тебе поднимусь!
– Не надо!
– Надо, Костя, надо!
– Тогда через час. Душ горячий сначала приму.
Но первым все-таки вымыл котенка. Мокрый, вымазанный шампунем, он стал похожим на крысу. Завернув его в полотенце, помылся наконец сам, возмущаясь гнусным поведением Ленки и ее папаши. Я был приглашен к ним в гости на обед, и вначале все шло хорошо. Ели блины, причем с икрой, запивая этот буржуазный пережиток хорошим коньяком. После кофе в десятый раз смотрели "Бриллиантовую руку", в общем, все было "отлично, Константин". Но потом Ленкин отец предложил устроить нам свадьбу и стал планировать совместную жизнь своей дочери со мной. Ленка при этом согласно, скромно и кротко кивала головкой. Я не был готов к такой решительной атаке, растерялся, неловко высказал отцу несколько замечаний насчет ее характера. Семейка взбеленилась, меня выкинули вон.
Теперь я сидел в компании полуобсохшего котенка и мечтал о чашечке горячего чая.
Голодный котишка, робко вонзая остренькие коготки в мою голень, просил есть.
Я продемонстрировал ему мою несостоятельность, открыв пустую пасть холодильника, но котенку это было непонятно. Раз и навсегда почувствовав во мне спасителя, а значит - хозяина и кормильца, он требовал, пищал, выпрашивал еду.
– Да чтоб тебя, тигр чертов! Сидел бы себе за батареей, тварь Божья, а я бы горя не знал.
– Мя-а-а, мя-а-а, - не соглашался эгоистичный кот.
– Не ори, сейчас что-нибудь куплю. Прямо поверх майки я натянул пуховик и отправился в еще работающее кафе.
– Ты куда? Опять исчезаешь?
– на втором этаже путь мне преградил Юрка.
– За колбасой! Не было у бабы хлопот...
– Поворачивай, у меня с собой джентльменский набор.
– Для пущей убедительности он потряс перед моим носом пухлым пакетом.
– Чего это вдруг?
– провожая непрошеного гостя на кухню, поинтересовался я.
– И как это тебя твоя "кобра" ко мне выпустила?
– По делу, Кот, по делу.
– Довольно ухмыляясь, он выложил огурчики, сало, шпроты, кусок запеченного мяса и в итоге торжественно извлек бутылку.
– Сейчас по маленькой, потом расскажу.
– Не пью и вам не советую, - на всякий случай произнес я.
– Что слышу, Гончаров?
– Юрка молитвенно сложил руки.
– Господи, не допусти второго потопа!
– Пошутил, - выставляя лафитники, успокоил я.
– Открывай свое зелье!
Котенок, урча, давился беконом, а мы хрустели солеными огурцами и высохшими хлебными корками.
– Еще по одной?
– Мой гость с готовностью потянулся к спирту.
–
– В общем... Ну... словом, тебя шеф хочет взять назад на работу.
– Не понял...
Я растерялся. Чего-чего, но подобного не ожидал. Пару лет назад шеф вытурил меня из органов чуть ли не с позором, а теперь... Закурив сигарету, очистив легкие от дыма, а язык - от табачных крошек, я внимательно посмотрел на Юрку.
– Значит, вот что, передай своему Артемову - пусть идет сам знает куда, ферштейн?
– Какой Артемов? Костя, Артемова уже месяц назад на заслуженный отдых отправили. Ты бы видел, как он сопротивлялся, - цирк! Теперь у нас новый начальник - полковник Ефимов.
– Кто такой? Почему не знаю?
– Его толком никто не знает. Вынырнул откуда-то из Азии, и сразу в кресло. Вроде мужик ничего.
– Все они сперва ничего. А потом, оказывается, ничего... не стоят.
– Одним словом, ждет тебя завтра к двенадцати, так назначил. Там сам увидишь, оценишь, решишь.
– Ого! "Назначил", а может, уже и приказал? Нет, Юрик-Ёрик, никуда я не пойду. Жми ему ручки и передавай сердечный привет с наилучшими пожеланиями.
– Да не дури ты, Кот! Пора...
– Все, Юра, переходим к другой теме.
– Как знаешь.
Еще около часа мы болтали, предаваясь воспоминаниям и спирту. Потом долго определяли пол приобретенного мною домашнего животного. В конце концов решив, что это кошка, нарекли ее Марией. Выпив за крещение, Юрка поплелся к любимой супруге, а я, обняв дорогую находку, не раздеваясь, завалился спать.
* * *
Где-то в Каракумах под нещадно палящим солнцем меня пытали. Привязанный к столбу, я был беспомощен. Полуденный зной убивал жестоко и неотвратимо. Голова, стиснутая раскаленным обручем, казалось, вот-вот лопнет. Во мне не осталось ни капли влаги. Гортань и язык были в шершавом горячем песке. Я просил пить, а вокруг стояли знакомые и незнакомые люди. Один из них - главный палач, Ленкин отец, - измывался изощреннее остальных. В его руках в хрустальном бокале плескалась, играла холодная вода. Я тянулся к ней и молил:
– Пить! Пить! Пить!
– На том свете напьешься, сволочь, - мерзко хохотал он, - дадут тебе ковш смолы твои братья дьяволы и ублюдки.
– Воды, воды!
– Женись на Елене, тогда дам напиться. Много, целое ведро, - улыбался гнусный
тесть.
– Я умираю, старец, сжалься!
– еле слышно шептали мои кровоточащие губы.
– Женись на дочери, потаскун! Грех прелюбодейства искупишь и воды напьешься.
– Согласен. Воды, - наконец сдался я.
Старец приблизил к моим губам огромный запотевший стакан. Я жадно глотнул. Но что это? Вместо живительной влаги в гортань посыпался все тот же раскаленный песок.
– Изверг!
– прошептал я, а он захохотал как-то хрипло и длинно, подобно дверному звонку.
Наконец до меня дошло, что в дверь действительно кто-то настойчиво трезвонит. Я резко вскочил и тут же растянулся, поскользнувшись на кошачьем дерьме. Громко поминая весь кошачий род и собственную глупость, я доковылял до двери и осведомился, какого черта и за каким хреном кого-то принесло в такую рань.
– Извините, ради Бога, мне хотелось бы видеть Константина Ивановича Гончарова, - ответил чуть нараспев приятный баритон.
– Может, неверно попал?