Смерть экзекутора
Шрифт:
— Я должна допросить тебя, — Лил склонилась и взяла Ристела за ухо: дознавателю нужен телесный контакт.
Ристел завыл.
Элиз отошла.
Конструкция с регентом внутри лежала на боку. Крис мелко и часто дышал. Оставшиеся два гвардейца ковырялись, отсоединяя корявые механические конечности и дополнительные силовые ребра. Но было видно, что целиком Криса не высвободят: сросшиеся с металопластом кости можно исправить и обновить только в инкубаторе. Элиз подошла ближе, провела пальцем по основанию черепа регента. Пучок проводов, покрытых засохшей кровью и кровоедными насекомыми, входил в череп и опутывал
«Довольна?» — мысленно спросил Крис.
Элиз отдернула руку, отвернулась.
— Зачем вы создали меня? — снова закричал Ристел. — Мне нет места в вашей клетке!
— По закону Империи ты будешь отрабатывать свое преступление против ажлисс, — бубнила Лил.
Крошка зафиксировала всех ажлисс. Освободила Ристела. Он вскочил, зло отряхиваясь.
Подошла к нему, осторожно дотронулась.
— Дрянь! — Ристел отбросил её руку. — Это тебя надо было запереть в биомеха! Ты когда-нибудь думала, зачем ты существуешь? Зачем ты меня родила? Вот для этого?
Элиз смотрела в глаза сыну и тонула в жалости к нему, к себе. Где-то сзади царапался шепот Криса: «Не смей!» Если бы не этот шепот. Биомех… Он сделал из регента запрещенного биомеханоида! Куратором для Ристела будет регент. Если бы она тоже не рождалась, не попадалась в систему, умерла навсегда… Если бы. Бессмысленное слово.
Элиз вынула нож и одним движением перерезала сыну горло. И тут же, уронив нож, подхватила Ристела, не давая ему упасть на камни, укладывая к себе на колени. Сливаясь с ним сознанием. Обливаясь его горячей кровью, посылая ему всю нежность, которую не дала при жизни, умирая вместе с ним.
Всё…
Элиз бережно, придерживая голову, уложила тело на землю. Вот тоже глупый ритуал: это всего лишь оболочка. Пустая оболочка. Но почему-то было страшно и больно, если бы голова ударилась о камни. И эта раскрытая дыра поперек шеи. Встала. Рубашка гнусно липла к груди и животу, подлые струйки затекли под пояс кожаных штанов…
Оглянулась.
Лил что-то сказала.
Элиз толкнула дознавателя сканом, та шлёпнулась на задницу и замолчала.
Крошка попыталась поднять Ристела, но он почему-то оказался слишком тяжелым. Странно, более крупного Кина носить было легко. Приподняла Ристела под мышки и оттащила в пещеру. В первое расширение его норы. Оставила у стены, где стояли канистры.
Вышла. Закрыла отверстие щитом. Арны съедают по кусочку тел своих мёртвых, остаток закапывают… Не будет она его есть. Нет сил закопать. Везти в конвертор? Да, он хотел уйти с Территорий, но не так. Вывезти его пустое тело было бы издевательством.
Гвардейцы собрали повозку. Приспосабливались, как уложить регента.
Нашла свой нож.
Обтерла его о широкий рукав экзекуторской рубахи.
— Элиз, милочка, ты же… — снова заговорила Лил.
Крошка вскочила на лошадь и погнала к базе. Плевать на ещё одно нарушение… Теперь это всё неважно.
Где-то к ночи биолошадь устала и пошла шагом, требуя отдыха. Тогда Крошка бросила животное и побежала сама. Потом лошадь ее догнала. Отдохнувшая
Крошка снова летела вскачь.
Не слезая с седла открыла шлюз, прорысила до стоянки флаеров, сметая сканом ажлисс, которые спрашивали всякую чушь. Оставила неубранную лошадь, вылетела домой.
Она не умерла. Замерзла. На полу измазанном кровью — три отрезанных пальца. Боли не было. Покрутила рукой перед глазами — все пальцы на месте. Рубашка лохмотьями. Живот тоже давно залечился. Что она чувствовала? Ничего. Только тяжесть. Вместо мозга — вязкий свинец. Она убила своего сына. У неё нет и не было сына. Когда-нибудь Ристел умер бы и сам. Ни люди, ни арны долго не живут.
Перебралась к навигатору. Приближался Лакстор. Оперлась лбом о панель. Тело было чужое, чувствовала все, как сквозь камень. Она пыталась разбудить чувства, но нож не помогал. Хотелось содрать с себя кожу и руками отвалить тот камень, что давил на сердце. Но не было сил. Это глупо, что она теряет сознание от сильной боли, а слабая боль слишком слаба.
Так не пойдёт.
Переадресовала навигатор.
Откинулась на спину, закрыла глаза.
Вытянула щупальце скана, нашла Сергея. Положила его руками инструменты, подвела к начальнику гаража:
— Каэр, мне нужно срочно уйти. Меня вызывает экзекутор.
Повела его на станцию трамвая, к монорельсу, к парковке у сафари… Порадовалась, как красиво получилось всё свести: флаер садится, открывается купол, а Сергей уже поворачивает с дорожки. Несколько шагов — и он в кресле.
Флаер посадила навигация.
Крошка смотрела в пол и держала Сергея крепко, словно в кулаке. Вела ничего не объясняя: лишние разговоры — лишний шум. Держалась за него.
Добралась к тренажёрному залу, отшвыривая встречных ажлисс в стороны, делясь своей болью.
Вытащила из стены раму, закрепила в ней Сергея. Где-то совсем в глубине его или её сердца пищал слабый голосок, пытающийся остановить. Взывающий, проклинающий и умоляющий не делать то, что она задумала. Но она не могла чувствовать. Она, он? Всё утонуло в густой тёмной тоске. Ей надо проснуться, надо разбудить себя. Она не знает другого способа.
Срезала одежду лентами, рисуя на вздрагивающем теле тонкие царапины. Разрезы сочились кровавым бисером. Провела ножом под ключицами, перечёркивая вертикальные линии. Поймала струйку крови на лезвие. Лизнула. От вкуса крови чуть не вырвало.
Открылись двери, подбежал Генри:
— Крошка, нет!..
Она замерла на секунду, включила силовое поле экзекуторского ножа и, не оборачиваясь, махнула за себя, отсекая стюарду голову. Широкий фонтан ударил дугой, тело рухнуло назад и вбок. Голова подкатилась под ноги. Элиз оттолкнула голову подошвой. Постояла без движения, словно вспоминая.
Уронила нож. Потащила труп стюарда вон, волоча за ноги.
Сергей попытался дотянуться до ножа носком ботинка, но только бессмысленно трепыхнулся. Но показалось, что гипноз экзекуторши ослабел, и хотелось что-то сделать. Горела расцарапанная ножом грудь. И как она угробила андроида! Чик и всё. Кровяное озеро стюардовой крови уменьшалось на глазах: покрытие впитывало? А голову тоже в пол втянет? А если она всё-таки его убьёт, то его труп тоже пол сожрёт?.. Мысли летели как бешеные.