Смерть экзекутора
Шрифт:
Трехэтажная вилла Святозара - известного в заграницах художника - занимала весь Дикий пляж и кусок санаторного парка. Виллу построил его отец - успешный питерский бизнесмен. Однако бизнесмен неожиданно скончался лет десять назад, а его богемствующий сын - сам уже давно женатый, разведенный и с взрослым потомством - бывал тут наездами.
Петрович, не останавливаясь у боковой калитки, завернул на дорогу и прошел сквозь криво распахнутые ворота. Точнее, выбитые брошенным тут же джипом.
–
– Дочка с сыном решили из Крыма не возвращатся. Имущество всё отобрали: квартиры в Питере, в Москве, акции. Жена на другую планету улетела.
Сергей глянул в глубокое небо - августовские ночи особенно черны и безоблачны. Звезды россыпью. Корабля не видать.
Художник, небритый и хмурый, уже был нетрезв, босиком и в одних брюках от дорогого костюма. Оттолкнул дверь в стену, молча развернулся и прошлепал в зал, светясь бледным торсом интеллигента. Развалился на подковообразном диване напротив огромного плоского телевизора, который показывал детский хор. Без звука.
У французского витражного окна с дверью на террасу валялся пиджак, снятый вместе с рубашкой. По всему полу - упаковки от продуктов, йогуртов, бутылки, еще какая-та одежда. Поверхности журнального столика перед диваном и большого обеденного стола - заставлены посудой и завалены объедками.
– Что, выгнали тебя из столицы?
– Святозар поднял в приветствии бокал.
– Нет, я сам ушел, - Сергей обошел вытянутые ноги хозяина дома и сел в угол дивана.
– А звук можно?
– На, - художник перебросил пульт.
– Я их все равно не слушаю. А я вот остался. И детишки остались, только в Крыму, - хихикнул Святозар и протянул Петровичу опустошённый бокал.
– А Нинка тю-тю в космос!
– Как это вы остались, раз ваш район из Питера весь вывезли?
– Сергей отвлекся от перещелкивания каналов. Везде шли допотопные фильмы или концерты.
– Как-как... Просто. Отбрехался, что в разводе, а живу здесь, а не в Питере, - Святозар расчистил столик и принес из резного серванта праздничные тарелки.
Петрович вытащил из сумки миску с грубо нарезанным салатом и из-под нее кастрюлю, обмотанную полотенцем.
– О! Картошечка!
– заулыбался художник.
– Сейчас масло принесу. Я-то приехал в Питер квартиру у новой власти регистрировать, и обнаружилось, что Нинка тю-тю. Вместе с квартирами и прочим. Я и не знал вообще, а Настя с мужем и Димкой в Крыму отдыхали.
– Так Нина, бывшая твоя, могла бы вернуться, раз вся семья тут?
– Не вышло. Там свои лимиты. Деревенских возвращают, городских - нет.
– Настя с Димкой же городские.
– Дети наши уже большие, самостоятельные, дом на югах получили, а матушку у себя поселять не захотели. А я с ней в разводе. Так что прямая дорога нашей Нине на Тау Кита целину пахать. Я даже в гости не поеду, вот в ноябре разрешат всюду ездить, и не поеду, - художник обратился к Петровичу: - Представляешь, приперлись сёдня. Синий этот, и нотацию мне: 'Твой дом с правом твоего проживания, но с обязанностью содержания, -
– Ворота ты должен починить, а джип заберём на ремонт в районный гараж, так как ты неаккуратно с ним обращаешься!Транспорт не может быть личный.' Видал такие абрикосы?! Я грю: ты, говнюк, из рук моего отца жрал, а теперь тут выделываешься?
А он мне: 'Я должен был соответствовать вашим законам, а теперь ты будешь соответствовать общечеловеческим'. Я заорал: у меня тут коллекционные мотоциклы, я их на свои кровные купил, сам привёз, своими руками собирал! Что, тоже заберете? А он: 'Нет, твоя коллекция - это твоя коллекция, пока ты её бережешь'. Видал? Он еще проверять будет!
– Зато 'Голубые озёра' восстанавливают, - вступился Петрович.
– Статуи на место ставят, Николай с женой в садовники записался. Квартплату отменили, автобусы задарма. Пользы от них много. Вон у Дашки-продавщицы сын без руки был, по дури станком оторвало, так вырастили ему руку. Антонина Пална ногу сломала - за один день вылечили. И зрение вылечили. Младенчики в роддоме только здоровые родятся.
– А ты и упал на колени?
– ядовито бросил Сергей.
– Почему упал, хожу еще. Ответственный меня осмотрел, руками колено погладил, там внутри все передвинулось - больно было ажжуть, но теперь я и танцевать могу!
– Танцуй, деда, танцуй! У меня авторские и то отобрали. 'Твой труд принадлежит народу' - видал такое? Народ имеет право пользоваться и лайкать, а я потом этими лайками имею право за туризм платить. Будем как собачки, работать за похвалу. Оставили мне эту избушку, жопы синие...
– Слушь, Святозар, а жена у тебя чем болела?
– Сергею не давала покоя одна мысль, вертевшаяся еще с аэропорта во Франкфурте.
– Да здорова она как кобыла. Вот у меня язва, давление, камни... Детей тоже каких-то хилых мне родила: что у Настьки, что у Димки, то сопли, то ангины... А сама кобылища и есть. Пускай пашет, ей полезно.
Сергей в пол-уха слушал, как мужики переругиваются. Переключал каналы: дети, детский фильм, взрослый фильм... И думал. Витька постоянно жаловался на печень и вернулся. Ленка отродясь ни на что не жаловалась - её забрали. Мама была больна, её вообще убили...
А вот и новости. Глашатай опять торчал неподвижным гвоздем теперь на индийской улице, а вокруг него кипела работа. Эти идиоты загружали в свои капсулы даже бродячих собак и священных коров!
– ...исключительность ажлисс Глашатая, - продолжила с полуслова дикторша восхищенным голосом.
– Хотя каждый ажлисс отличается от человека более развитой регенерацией и способностью в близком контакте разговаривать мысленно. Тело ажлисс - это результат уникальной биотехнологии, ажлисс нельзя отравить и они невосприимчивы к инфекции. Но ажлисс устают и должны спать, а тело требует регулярного обновления. Раз в двадцать-двадцать пять стандартных лет ажлисс ложаться в инкубатор, который буквально сплетает новое тело из протоплазмы. Унифицированную протоплазму производит конвертор. Устройство конвертора можно посмотреть в энциклопедии, которую мы недавно выложили в открытый доступ, а пока я скажу, что для получения протоплазмы подходит любое живое существо - мы все едины по сути своей.