Смерть и жизнь больших американских городов
Шрифт:
Раскин в своём эссе о разнообразии высказал мысль, что самый большой недостаток зонирования в крупных городах — то, что оно разрешает однообразие. Я с этим согласна. Следующий по значимости его недостаток, мне кажется, состоит в том, что оно игнорирует масштаб способов использования в тех случаях, когда он существен, или путает его с характером использования, что ведёт, с одной стороны, к визуальной (а порой и функциональной) дезинтеграции улиц, с другой — к неразборчивым попыткам разграничения способов использования без учёта их размера и эмпирического эффекта. В этих случаях подавляется, причём без всякой необходимости, разнообразие как таковое, а отнюдь не какое-то одно его неудачное проявление.
Безусловно, городские территории,
Пауль Тиллих, профессор теологии Гарвардского университета, замечает:
В силу своей природы крупнейшие города дарят людям то, что без них можно было бы получить только в путешествиях: необычное. Поскольку необычное порождает вопросы и подрывает заведённый порядок, оно способствует тому, чтобы разум поднимался к самым значимым темам. <…> Лучшее доказательство этому — стремление всех тоталитарных режимов оградить своих подданных от необычного. <…> Большой город расчленяется на куски, подлежащие надзору, чистке и унификации. Из него изгоняются как тайна необычного, так и критическое мышление людей.
С мнением Тиллиха о необычном, думаю, согласятся многие, кто ценит большие города и получает от них удовольствие; чаще, впрочем, сходные суждения высказываются в более лёгком ключе. Кейт Саймон, автор путеводителя «Достопримечательности и развлечения Нью-Йорка», говорит во многом то же самое, когда предлагает: «Сводите детей в ресторан Гранта. <…> Там они могут натолкнуться на людей, каких им мало где ещё доведётся увидеть и которых они вряд ли забудут».
Само существование популярных городских путеводителей, делающих упор на открытия, на любопытное, на особенное, подтверждает мысль профессора Тиллиха. Большие города только тогда способны давать нечто всем и каждому, когда все и каждый участвуют в их сотворении.
III. Силы упадка и возрождения
13. Саморазрушение разнообразия
Мои наблюдения и выводы пока что сводятся к следующему. В наших американских городах нам нужны все виды разнообразия, сложно переплетённые и поддерживающие друг друга. Они нужны для того, чтобы город мог функционировать достойно и конструктивно, чтобы его жители могли поддерживать и развивать своё общество и цивилизацию. За часть того, что входит в состав городского разнообразия, — например, за парки, музеи, школы, за большинство концертных залов и лекториев, за больницы, за некоторые учреждения и жилые здания — несут ответственность государственные и полугосударственные органы. Однако большую часть городского разнообразия творит множество несхожих друг с другом людей и частных организаций с чрезвычайно различными идеями и целями, строящих планы и претворяющих их в жизнь вне формальной сферы общественной деятельности. Главной задачей градостроительства и архитектурного дизайна — в той мере, в какой городская политика и публичная деятельность способны влиять на ситуацию, — должно быть развитие благоприятной городской среды как для широчайшего спектра стихийно возникающих планов, идей и начинаний, так и для процветания общественных учреждений. Чтобы городской район мог создать обстановку, экономически и социально благоприятную для генерации разнообразия, для наилучшего раскрытия им своего потенциала, необходимы сложное переплетение первичных способов использования, частая сетка улиц, тесное соседство зданий разного возраста и высокая концентрация людей.
В главах, посвящённых упадку и возрождению, я намерена рассмотреть ряд мощных сил, способных воздействовать (как положительно, так и отрицательно) на рост разнообразия и жизненной энергии в тех частях крупных городов, которые не ослаблены отсутствием одного, двух или большего числа из четырёх необходимых условий разнообразия.
Силы эти — в их отрицательном варианте — следующие: склонность
Эти силы, разумеется, взаимосвязаны; вообще все факторы, влияющие на перемены в больших городах, взаимосвязаны. Можно и полезно, тем не менее, бросить взгляд на каждую из этих сил по отдельности. Поняв их природу и научившись их распознавать, мы можем попытаться с ними бороться или, что ещё лучше, придавать им конструктивный характер. Помимо прямого воздействия на рост разнообразия эти силы иногда затрудняют или облегчают создание базовых условий генерации разнообразия. Оставляя эти силы без внимания, даже наилучшие проекты, нацеленные на повышение городской жизненной энергии, будут пробуксовывать, делая шаг назад на каждые два шага вперёд.
Первая из этих мощных сил — склонность того чрезвычайно успешного, что возникает в больших городах, к саморазрушению вследствие самой этой успешности. Саморазрушению разнообразия, одним из следствий которого является постоянное перемещение центров деловой активности в даунтаунах и границ даунтаунов, посвящена настоящая глава. Эта сила создаёт «бывшие» районы и несёт немалую долю вины за упадок и застой на обширных участках «внутреннего города».
Саморазрушение разнообразия может происходить в масштабе улицы, внутри маленького «узла» жизненной энергии, на группе улиц или в рамках целого района. Последний случай — самый серьёзный.
Какую бы форму саморазрушение ни приняло, происходит, грубо говоря, следующее. Диверсифицированная смесь способов использования на каком-либо участке города становится чрезвычайно популярной и успешной в целом. Вследствие этого успеха, который непременно основан на цветущем и притягательном разнообразии, на участке разворачивается жаркая конкурентная борьба за пространство. Возникает, можно сказать, экономическая мода.
Победители в этой борьбе за пространство представляют лишь узкий сегмент того многообразия, что обусловило успех. Тот один или те немногие способы использования, что оказались на данном месте наиболее прибыльными, будут дублироваться и дублироваться, вытесняя все не столь доходное. Если люди, которых привлекают удобство и интерес или очаровывают сила и возбуждение, в огромных количествах стекаются на определённый участок жить или работать, то опять-таки победители в конкурентной борьбе образуют лишь узкий сегмент всего массива пользователей. Поскольку желающих слишком много, тех, кто завоёвывает себе место или сохраняет его за собой, отсортировывает дороговизна.
Конкуренция, основанная на прибыльности розничной торговли, затрагивает главным образом отдельные улицы. Конкуренция, основанная на привлекательности участка для жизни или работы, чаще всего затрагивает группы улиц или даже целые районы.
Из этого процесса в конце концов выходят победителями один или несколько доминирующих способов использования. Но победа их пиррова. Она достигается ценой уничтожения чрезвычайно сложного и эффективного организма экономической и социальной взаимоподдержки.
С этого момента данный участок постепенно будут покидать люди, использующие его с иными целями, нежели те, кто победил в конкурентной борьбе, — потому что иным целям там больше нет места. Как визуально, так и функционально участок становится более однообразным. Все экономические минусы, связанные с неравномерным распределением людей по времени дня, скорее всего, не заставят себя долго ждать. Даже для доминирующего способа использования место постепенно делается все менее пригодным, как делался именно по этой причине все менее пригодным для административных офисов манхэттенский даунтаун. Со временем участок, в прошлом столь успешный и порождавший отчаянную конкуренцию, блекнет и превращается в нечто маргинальное.