Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн
Шрифт:
В гостинице Френсис поднялась к себе переодеть перчатки, Ричард в холле проглядывал Нюрнбергскую газету. Дело выходило так, что бесчеловечные поляки и коварные евреи с возмутительной, ничем не оправданной жестокостью угнетали проживающих в Польше немцев. Газета призывала к возмездию. Грубо сработанная поделка. К тому времени, когда возвратилась Френсис, он уже порядком устал. Подобные измышления не только поражали своей топорностью, но и оскорбляли разум.
Он поглядел на Френсис и мигом сообразил, что что-то стряслось. Слишком пристально она на него взглянула. И надо же, вдруг встала на цыпочки и поцеловала его. Когда она прижалась к нему,
Френсис увидела, как тот самый американец, ногу которого она вчера утром поранила, застыл в изумлении. Подчиняясь бессознательному порыву, она улыбнулась ему. Он покраснел, приподнял шляпу и поспешно ретировался. Возможно, ему стало неловко, что он столь явно выразил свое удивление.
— Давай поедим, — предложила Френсис. — Я умираю от голода. Только, чур, не в сосисочной. — Ее покоробило. Прошлым вечером они обедали в одном ресторанчике, который показался бы даже забавным, если б меню в нем не состояло из одних сосисок. Удивительно, как ее рассудок, а в равной мере и желудок, не взбунтовались, когда им предложили на выбор сосиски, или сосиски, или снова сосиски.
— Хотелось бы омлета с персиковым джемом или фруктами, немного рейнвейна к кофе, — решила она.
— Должен заметить, кофе здесь безобразный.
— Хм, конечно, не как у нас, но все-таки.
Под рукой оказался ресторан, где они уже завтракали. Насладившись едой, они безмятежно курили, хотя Ричард давно расплатился по счету. Зал пустел, к великому неудовольствию двух пристроившихся в уголке подозрительного вида мужчин. Как сказал Ричард, все видно, будто на ладони. Подозрительные мужчины, видимо, пришли к тому же самому заключению. Во всяком случае, они вдруг поднялись и неуклюже, тяжелой походкой, прошли мимо столика, за которым сидели Френсис с Ричардом. Ричард раскрыл перед собой Бедекер и, оперевшись на него локтями, закурил пятую сигарету. Когда мужчины приблизились, он с ними заговорил. Не откажутся ли они ему помочь? Он и его жена иностранцы, можно ли сегодня полюбоваться фонтанами или для экскурсии установлены определенные дни? Мужчины от неожиданности растерялись. Один сказал да, другой нет, оба в замешательстве отошли от стола.
— Хм, может, лучше сегодня посмотреть Бург, — сказал Ричард. Даже если шпики ничего не смыслили по-английски, по крайней мере, отчетливо произнесенное слово «Бург» они должны были понять.
Френсис посмотрела им вслед.
— Наверное, отправились звонить, — предположила она.
— Пора уходить, — сказал Ричард, и засунул Бедекер под мышку. Они торопливо прошли до дверей, миновали телефонную будку, куда втиснулся их новый знакомый со своим встревоженным спутником. Френсис приветливо им улыбнулась. Она ощутила прилив великодушия.
На Кенигстор сели в трамвай, который следовал в западном направлении, а потом с севера огибал весь город. Духота стояла неимоверная. При движении в открытые окна трамвая врывался ветерок и приятно освежал тела. Они прошли вдоль толстых стен с широким пересохшим рвом и подошли к крепости. Посетители группами тянулись к Бургу. Френсис с Ричардом предусмотрительно смешались с ними и нехотя переходили от одной достопримечательности к другой. Они не оборачивались. Ричард опасался, не вызвало бы это подозрений, вдруг сзади ненароком окажется шпик. Френсис настаивала, что, напротив, это собьет его с толку, если через каждые сто ярдов она будет оборачиваться, радостно улыбаться и приветливо махать рукой… Ричард не возражал. Чего им скрываться… теперь. Когда с А. Фугером случилось такое, мысленно произнес он.
Пятиугольную башню они оставили на конец экскурсии. Ричард побаивался, не разойдутся ли там у Френсис нервишки. Он помнил, башню переполняли вызывающие страх экспонаты.
— Ты в самом деле хочешь это увидеть?.. Знаешь, там довольно однообразно… — заговорил он, когда они подошли к дверям. — Нас ведь туда не принуждают идти.
Френсис удивилась.
— А почему нет? Это всего-навсего старая тюремная башня с камерой пыток. Я видела Лондонский Тауэр и Консьержери.
Ричард задумчиво покачал головой.
— Такие места надо посещать не более одного, двух раз.
Но он только разжег ее любопытство. Френсис уже миновала дверь. Ричард купил билеты и, пожав плечами, последовал за ней.
Как бы то ни было, он оказался прав, хотя Френсис сперва не желала этого признать. Пройдя ряд смежных длинных комнат, она невольно заторопилась, экспонаты становились все более и более дьявольскими. Она отказывалась верить своим глазам, перед ней на стенах мелькали надписи, сообщения, сколько страданий причинил людям каждый из выставленных здесь инструментов насилия. Как правило, надписи сделаны отчетливыми черными буквами и для большей наглядности снабжены диаграммами.
Против воли она сказала:
— Бездушные твари.
Отвращение перемешалось с недоверием. Высокий молодой человек угрюмо разглядывал странный предмет в форме железного наконечника, с помощью которого можно было одним движением схватывать, разрывать и обжигать плоть; услышав голос Френсис, он обернулся. Лицо стало приветливым, он узнал ее. Замечание Френсис не предназначалось для посторонних, поэтому она в смущении остановилась. Казалось, человек хотел что-то сказать, но не решался. Френсис ему помогла.
— Как ваша нога? — спросила она. — Я очень огорчена, и уверяю вас, вовсе не собиралась причинить вам увечье.
— Все хорошо. — Он стряхнул с себя оцепенение и попытался непринужденно улыбнуться. — Нравится? — Наконец-то ему удалось найти правильный тон.
Ричард усмехнулся, этот человек был ему по вкусу.
— Настоящее искусство, а? Кажется, листаешь учебник по технологии пыток, — сказал он, на лице американца появилась улыбка. И тут же он что-то разглядел в противоположном конце комнаты, нахмурился; все произошло столь стремительно, что Френсис недоумевала, не начали ли ее преследовать галлюцинации. Она беззаботно посмотрела в ту же сторону. Там стояли два похожих друг на друга человека, которые, кажется, больше поглядывали на них, чем на экспонаты. Она смерила их строгим взглядом, потом поглядела вверх, а потом на какое-то немецкое семейство, с наивным любопытством обсуждающее одну из надписей.
— Наверное, больше пыток, чем здесь, не придумаешь? — спросила Френсис.
Мужчина сказал:
— Груда хламья. Я только заглянул тут в один уголок и поприветствовал Железную Девственницу. Есть несколько ее разновидностей.
— После этого она не подобрела. Вам бы с ней пришлось тяжело, она растерзала бы вас своими железными зубьями, — сказала Френсис. И обратилась к Ричарду: — Ты победил. Теперь у меня появятся правильные исторические представления. Как ни говори, но я-то воспитана на Фоксе и его «Книге Мучеников»… Где здесь выход?