Смерть консулу! Люцифер
Шрифт:
Таким образом, все приказания, шедшие из Англии, всякие посылки, направлявшиеся через Бретань на юг, — все они стекались в эту общину Нотр Дам-де-Шань. Дядя Жюль и Франсуа были агентами, в обязанности которых входило передавать новости, шедшие из разных очагов восстания.
В тот самый день, когда Сан-Режан переселился на улицу Дракона, дядя Жюль и Франсуа, сидя в обычной комнатке за стаканами вина, до которого они, впрочем, не дотрагивались, вели тихий разговор.
— Настал наконец час, — говорил Лимоэлан, — когда можно будет привести в исполнение план, который
— У меня есть и то, и другое под рукою. На этой тележке каждую неделю ездят в Шевилльи за овощами на огород, который принадлежит нашей общине.
— Ты не обдумал дела, как следует, — возразил Лимоэлан. — Что если тележку и лошадь узнают? Полиция нагрянет сюда и арестует всех сестёр общины, как соучастниц! Тут такое дело, что и головы можно лишиться! Мы не имеем никакого права впутывать в это столь опасное предприятие этих благородных дам... Надо раздобыть такую тележку, которую нельзя было бы признать, если даже от неё останется большой кусок. В крайнем случае, можно обойтись без лошади. Неужели мы не в состоянии вдвоём отвезти эту тележку на указанное место?
— Нет, так будет опасно. Я знаю, у одного садовника из Вожирара есть тележка и старая лошадь, которых я попрошу продать мне. За хорошую плату он, без сомнения, согласится, и мы их возьмём от него, когда появится необходимость. Этот человек нас не выдаст. Я уверен в нём. Таким образом, ничто не может нас скомпрометировать. За двадцать экю будет устроено всё.
— Что касается бочонка с порохом и ружья, то об этом позаботится Сан-Режан. Снаряд будет изготовлен им. Останется только положить его на тележку...
— А когда же будем действовать?
— Нужно будет подождать удобного случая. Сан-Режан определит благоприятный момент и предупредит нас, когда настанет время.
Таким-то образом эти три человека без колебаний готовились уничтожить героя, на которого Франция возлагала все свои надежды. Пока дворцовая полиция и агенты Дюбуа, желая снискать благоволение первого консула, не спускали глаз с якобинцев, которые держались спокойно, и сыпали доносами на филадельфов, которые расплывались в бесконечных теоретических словопрениях, те, которых только и боялся Фуше, были накануне своего страшного покушения.
Напрасно прождав целых два дня у гостиницы «Красный Лев», Браконно, тщетно поджидавший выхода Сан-Режана, должен был сознаться, что агенты полиции, которых он приставил следить за юным роялистом, остались в дураках и что ему нужно начинать с другого конца, с магазина под вывескою «Bonnet Bleu», чтобы снова поймать оборвавшуюся нить. Браконно был уверен, что если он станет следовать по пятам за Эмилией Лербур, то таким путём он дойдёт и до Сан-Режана.
Чтобы обеспечить себе верный успех, Браконно поселился на улице С.-Оноре, в трёх шагах от «Bonnet Bleu» и, злобствуя на Сан-Режана, думал о расплате, которая неминуемо должна наступить.
X
На третий день после того, как Сан-Режан прибыл на улицу Дракона, в магазин Лербура вошла около четырёх часов дня какая-то женщина с картонкой, которую обыкновенно носят модистки, продевая руку через ремень верхней крышки. В магазине её направили на второй этаж. Здесь молодая женщина деятельно раскладывала вместе с мужем разные шёлковые ткани, чтобы составить для покупателей богатый выбор. Лербур подошёл к покупательнице и спросил, чем он может ей служить.
— Гражданин, я зашла сюда на всякий случай предложить вашей жене, не выберет ли она у меня кружева... Это распродажа по случаю, недорого, для такого дома, как ваш, это будет сущая безделица....
— Ну, посмотрим, — сказал Лербур, которому польстили последние слова. — Но позвольте, ведь это кружева со стихарей. Чёрт возьми! Великолепная вещь! Вот покровы с престола... Откуда это у вас?
— Я не могу вам этого сказать. Всё это продаётся за две тысячи четыреста ливров... Если вам это подойдёт, то берите, а мне дайте деньги. Это крайняя цена, и я даже не беру за комиссию.
— Какой же вам интерес в этой продаже?
— Я хочу оказать услугу владельцам этих кружев и купить за это подешевле лент, которые мне нужны для моей мастерской... Конечно, вы не захотите остаться в долгу передо мной?
— С удовольствием, — отвечал Лербур. Быстро осмотрев товар, который ему предлагали, он убедился, что кружева стоили по крайней мере вчетверо дороже. — Я сейчас принесу вам деньги из своей кассы. Нашим продавщицам незачем знать об этой покупке.
Он спустился вниз, оставив Эмилию вдвоём с продавщицей. Быстро выхватив из-за лифа лист сложенной бумаги, последняя протянула его молодой женщине, говоря:
— Прочтите, когда вы будете одна. От Виктора Леклера.
Эмилия сильно покраснела. Один момент она даже колебалась. Но послышались шаги поднимавшегося по лестнице мужа, и она быстро спрятала письмо в карман.
— Вот вам деньги, гражданка, — сказал Лербур. — Счёт вам, конечно, не нужен. Если у вас опять будет случай вроде этого, то не забудьте обо мне...
Модистка взяла мешочек с золотом, который ей протягивал Лербур, и положила его в свой ридикюль. Затем она поклонилась мадам Лербур и сказала:
— А теперь покажите, что у вас есть самого модного из лент.
— Пожалуйте вниз, гражданка, я сам проведу вас в отделение лент и шёлковых товаров.
Они сошли вниз по узенькой лестнице, и Эмилия осталась одна.
Ей очень хотелось прочесть скорее письмо, которое она ощупывала в кармане кончиками пальцев! Разве можно противиться желанию поскорее узнать, что поделывает Сан-Режан, где он и есть ли надежда увидеться с ним.
Письмо было коротким:
«Если вы меня любите и хотите видеть, приходите на другой день на улицу Дракона, дом № 35, к хозяйке модной мастерской Виргинии Грандо, которая передаст вам это письмо. Вам нечего бояться. Вы можете меня осчастливить. Виктор».