Смерть лорда Эдвера
Шрифт:
Потом я вдруг понял, что это Карлотта Адамс. Ее спутника я не знал. Это был выхоленный джентльмен с веселым, но пустым выражением лица. Мне такие не нравятся.
Карлотта Адамс была в черном неприметном платье. Ее лицо, подвижное и чувственное, нельзя было назвать особо привлекательным, но оно прекрасно подходило для подражания. Такие лица легко приобретают черты чужого характера, но своего не имеют.
Я стал делиться своими размышлениями с Пуаро. Он внимательно слушал, слегка склонив набок свою яйцевидную голову, и в то же время бросал внимательные взгляды на оба столика.
– Так, значит, это леди Эдвер? Да, припоминаю, я видел ее в спектакле. Она belle femme [1] .
–
– Возможно.
– Похоже, вы не совсем убеждены в этом.
– Думаю, что ее актерские способности зависят от обстановки, мой друг. Для того, чтобы она играла хорошо, пьеса должна быть о ней и для нее. Если она играет главную роль и вся пьеса вращается вокруг нее - да, тогда я с вами согласен. Но я сомневаюсь, что она сможет сыграть должным образом маленькую роль или даже, что называется, характерную роль. Мне кажется, что она из тех женщин, которые интересуются только собой.
[1]
Красивая женщина (фр.; здесь и далее примечания переводчика).
Пуаро помолчал и потом совершенно неожиданно добавил:
– Таких людей поджидает в жизни большая опасность.
– Опасность?
– удивился я.
– Я вижу, mon ami, [2] что вас удивило это слово. Да, именно опасность, потому что такие женщины заняты только собственной персоной и не замечают происходящего вокруг. А ведь жизнь - это миллион противоборствующих интересов и конфликтных отношений между людьми. Нет, такие женщины видят только свой собственный путь вперед, и поэтому рано или поздно их ждет катастрофа.
[2]
Мой друг (фр.).
Я всерьез заинтересовался. Подобное не приходило мне в голову.
– А вторая женщина?
– спросил я.
– Мисс Адамс?
Пуаро перевел взгляд на другой столик.
– Ну и что же вы хотите узнать от меня?
– улыбнулся он.
– Какое она производит на вас впечатление?
– Mon cher, [3] вы хотите, чтобы я, как гадалка, предсказывал судьбу по линиям ладони?
– У вас это получается лучше, чем у других, - заметил я.
– Вы слишком высокого мнения о моих способностях, Гастингс, это очень трогательно. Но разве вы не знаете, мой друг, что душа каждого из нас - это тайна за семью печатями, это лабиринт конфликтующих эмоций, страстей и склонностей. Mais oui, c'est vrai. [4] Можно делать сколько угодно предположений насчет того или другого человека, но в девяти случаях из десяти обязательно ошибешься.
[3]
Дорогой мой (фр.).
[4]
Да, это так (фр.).
– Эркюль Пуаро не ошибается, - улыбнулся я.
– Ошибается даже Эркюль Пуаро! О! Я знаю, что вы считаете меня тщеславным, но, уверяю вас, я очень скромный человек.
Я засмеялся.
– Вы - и скромный!
– Именно так. Правда, о своих усах я могу сказать без ложной скромности: ни у кого в Лондоне я таких не видел.
– И не увидите, - сказал я сдержанно.
– В этом отношении вам нечего опасаться. Так вы ничего не скажете о Карлотте Адамс?
– Elle est artiste! [5]– ответил Пуаро просто.
– Этим все сказано, не правда ли?
[5]
Она артистка! (фр.)
– Но вы не считаете, что ее поджидает в жизни опасность?
– Это можно сказать о любом из нас, - серьезно заметил Пуаро.
– Несчастья и испытания подкарауливают нас повсюду. Но вернемся к вашему вопросу. Я думаю, мисс Адамс преуспеет в жизни. Она умна - и не только. Ну, а что касается опасности, да, ее опасность тоже не минует.
– Какого рода?
– Любовь к деньгам. Она может увести с прямой дороги здравомыслия и осмотрительности.
– Но это может случиться с каждым, - заметил я.
– Верно, но в любом случае и вы и я сможем вовремя заметить опасность, взвесить все за и против. А вот если человек слишком любит деньги, только их и видит, то они заслоняют от него все остальное.
Я рассмеялся над серьезностью моего друга и ехидно сказал:
– Королева гадалок цыганка Эсмеральда за работой.
– Психология вообще очень интересная вещь, - продолжал Пуаро, не обращая внимания на мою колкость.
– Без нее нельзя браться за расследование преступления. Сыщика должно интересовать в первую очередь не само убийство, а что стоит за ним. Понимаете, о чем я говорю, Гастингс?
Я ответил, что прекрасно понимаю.
– Я заметил, что, когда мы работаем вместе, вы всегда стараетесь принудить меня к физическим действиям, - продолжал Пуаро.
– Вы хотите, чтобы я измерял следы обуви, брал анализы сигаретного пепла или, ползая на коленях по полу, выискивал какие-то вещественные доказательства. Вам никогда не приходит в голову, что, когда сидишь с закрытыми глазами в кресле, удается быстрее подойти к решению проблемы, потому что ум видит больше, чем глаза.
– У меня так не получается, - пожаловался я.
– Когда я сижу в кресле, со мной всегда происходит одно и то же.
– Я это заметил, - ответил Пуаро.
– Очень странно. В такие моменты мозг должен лихорадочно работать, а не проваливаться в бездеятельный сон. Умственная деятельность так увлекательна, она так стимулирует. Работа маленьких серых клеточек доставляет субъекту моральное удовольствие. Только они могут, провести сквозь туман к истине.
Боюсь, что у меня выработалась привычка переключать свое внимание на другие вещи, едва Пуаро упоминал маленькие серые клеточки. Я слишком часто слышал от него одно и то же.
В данном случае мое внимание было привлечено к соседнему столику. Когда мой друг закончил, я, посмеиваясь, сказал:
– А вы пользуетесь успехом, Пуаро. Прекрасная леди Эдвер не может глаз отвести от вас.
– Несомненно, ей сказали, кто я такой, - заметил Пуаро, стараясь ничем не выдать своего удовольствия. Это ему не удалось.
– Думаю, что это из-за ваших знаменитых усов, - продолжал я.
– Они ее очаровали.
Пуаро украдкой погладил предмет своей гордости.
– Они уникальны, это правда, - сказал он.
– Ах, мой друг, эта "зубная щетка под носом", как вы изволите называть усы, на самом деле - величайший дар природы. И искусственно сдерживать их рост - это же преступление! Прекратите их подстригать, умоляю вас.