Смерть лорда Эдвера
Шрифт:
– Нет, не пытался, - актер заколебался.
– Пару раз я хотел подойти к нему, но каждый раз передумывал. Я решил, что просто насторожу его и ничего не выясню. Возможно, после этого они заставили бы следить за мной кого-нибудь другого, без такого заметного признака.
– En effet [14] кого-нибудь без этого примелькавшегося золотого зуба.
– Именно так. Может быть, я ошибаюсь, но это мое мнение.
– Мистер Мартин, вы сказали "они". Кого вы имеете в виду?
[14]
Фактически (фр.).
–
– У вас есть основания так думать?
– Никаких.
– Вы хотите сказать, что у вас нет никаких предположений насчет того, кто и с какой целью?
– Ни малейшего понятия. По крайней мере…
– Continuez [15] , - подбодрил Пуаро.
– У меня появилось одно предположение, - медленно сказал Брайен Мартин, - но имейте в виду, что это просто догадка.
[15]
Продолжайте (фр.)
– Иногда догадка может очень помочь, мосье.
– Года два назад в Лондоне со мной произошел один случай. В общем-то ничего особенного, но я не смог ни объяснить, ни забыть этот инцидент. С тех пор я часто ломал голову, но поскольку так и не смог найти ему объяснения, то склонен думать, что слежка за мной как-то с ним связана. Но как и почему - не имею ни малейшего понятия.
– Может, я смогу вам помочь.
– Да, но видите ли… - снова замялся Брайен Мартин.
– Беда в том, что я не могу рассказать вам об этом сейчас. Через несколько дней я, наверное, смогу это сделать.
Пуаро вопросительно смотрел на актера, и тот вынужден был продолжать.
– Видите ли, здесь замешана женщина, - выпалил он в отчаянии.
– Ah! Parfaitement! [16] Англичанка?
– Да. А как вы догадались?
– Очень просто. Вы не можете сказать мне сейчас, но надеетесь сделать это через несколько дней. Значит, вы хотите получить согласие этой леди. Следовательно, она в Англии. В то время, когда за вами следили, она также наверняка была в Англии, потому что, если бы она находилась в Америке, вы бы уже тогда попросили разрешения назвать ее имя при возможном расследовании. Логично?
[16]
Прекрасно! (фр.)
– Вполне. А теперь скажите, мистер Пуаро, если я получу ее разрешение, вы займетесь этим делом?
Пуаро не ответил. Видно, он взвешивал все за и против. Наконец он сказал:
– Почему вы пришли сначала ко мне, а не к той леди?
– Ну, я считал… - актер заколебался.
– Я хотел убедить ее… э… прояснить… то есть я хотел сказать, чтобы она разрешила с вашей помощью… В общем, я хотел заручиться вашим согласием, потому что если за дело возьметесь вы, то это не сделается достоянием публики,
– Это зависит от разных обстоятельств, - ответил мой друг.
– Что вы имеете в виду?
– Если это дело связано с преступлением…
– О! Оно не связано с преступлением.
– Вы не знаете. Может, и связано.
– Но вы приложите все усилия ради нее… ради нас?
– Разумеется.
Пуаро помолчал, потом спросил:
– Скажите, этому человеку, который следил за вами, сколько ему было лет?
– Довольно молодой. Около тридцати.
– Ага!
– произнес Пуаро.
– Замечательно. Это делает задачу более интересной.
И я и Брайен Мартин с недоумением посмотрели на Пуаро. Я был уверен, что и актер не понял последней реплики моего друга. Мартин перевел на меня вопросительный взгляд. Я покачал головой.
– Да, - пробормотал Пуаро.
– Дело становится более интересным.
– Может быть, он и старше, - с сомнением добавил Брайен, - но не думаю.
– Нет, нет, я уверен, что ваши наблюдения вполне точны, мистер Мартин. Очень интересно. Исключительно интересно.
Удивленный загадочными словами Пуаро, наш гость, похоже, не знал, что ему говорить или делать дальше. Он предпринимал отчаянные попытки продолжить беседу.
– А замечательно все-таки прошел у нас тот вечер, - сказал он.
– Правда, Джейн Уилкинсон самая своенравная женщина, которая когда-либо жила на свете.
– У нее весьма своеобразные умственные способности, - улыбался Пуаро.
– Если ей приходит в голову какая-то идея, то для других мыслей там просто нет места.
– Ей все сходит с рук!
– воскликнул Мартин.
– Не могу понять, как люди это терпят.
– Красивой женщине можно многое простить, мой друг, - заметил Пуаро с озорным огоньком в глазах.
– Вот если бы у нее был приплюснутый нос, нездоровый цвет лица, неухоженные волосы, тогда ей ничего бы не "сходило с рук", как вы изволили выразиться.
– Видимо, да, - согласился актер.
– Но иногда это так раздражает. И все равно я предан Джейн, хотя кое в чем, учтите, считаю, она чуть-чуть "того".
– Наоборот, я сказал бы, что она довольно неплохо ориентируется во многих вопросах.
– Я не совсем это имел в виду. Да, она может постоять за себя. У нее хорошая деловая хватка. Но я хотел сказать - с точки зрения морали.
– Ага! Морали!
– Для нее нет никаких нравственных запретов, нет понятий "хорошо" и "плохо".
– Да, я помню, вы говорили что-то в этом роде в тот вечер.
– Мы только что говорили о преступлении… - И что же, мой друг?
– Так вот: меня совсем не удивило бы, если бы Джейн совершила преступление.
– Вам, конечно, виднее, - задумчиво пробормотал Пуаро.
– Вы много снимались с ней в кино, не правда ли?
– Да. Можно сказать, я вижу ее насквозь. Она может убить - и сделает это без малейших угрызений совести.
– Ага! Ее легко вывести из себя?
– Вовсе нет. Она холодна, как огурец. Я имею в виду, что если кто-то встанет на ее пути - она уберет его не задумываясь. И с моральной точки зрения ее нельзя винить: она просто считает, что тот, кто мешает Джейн Уилкинсон, должен умереть.