Смерть на горячем ветру
Шрифт:
— Сообщить им, что Колстона разыскивают за нарушение Закона о государственной тайне?
— Я не совсем понимаю, откуда здесь появилась национальная безопасность.
— Если бы мы могли ответить на этот вопрос, — пророчески сказал я, — мы бы знали все.
— Уотчетт — это ключ, Иэн. — Холт вскочил со стула. — Теперь, когда Колстон мертв, ему ничего не угрожает, и до него можно добраться. Я пойду к нему и буду его трясти. пока…
Зазвонил внутренний телефон. Голос Маргарет дрожал от возбуждения.
— Я вспомнила, Иэн! Где я встречала Колстона. Я так долго вспоминала, что у меня заболела голова, и я решила немного
Зазвонил второй телефон.
— Спускайся, Мэгги, — сказал я и взял трубку.
— Я нашла Уолли, мистер Кэртис. Он едет сюда.
— Слава богу! — воскликнул я.
1
Британская Европейская Авиатранспортная Компания.
— А старший инспектор Морган хотел бы с вами поговорить, — добавила Вал.
— Соединяй. — Я жестом указал нетерпеливому Холту на стул. — Это Морган.
— Вы не позвонили мне, мистер Кэртис, — послышался укоризненный голос.
— Я ничего не добился, — коротко ответил я.
— При полном отсутствии указаний сверху я добился не большего.
— Лично вы можете что-нибудь сделать?
— Я поговорил наедине с помощником начальника уголовной полиции. Он счел, что я рехнулся. Между прочим, я узнал, что пока меня не было в Скотланд-Ярде, наши мальчики получили известие о письме Колстона, и вы его отдали.
— Учитывая, что мне грозили тюрьмой, если я хотя бы прикоснусь к нему, надо признать, что мне не из чего было выбирать.
— Я думаю, — согласился Морган, но в его голосе прозвучало разочарование. — Впрочем, я звоню не по этому поводу. Я тут кое-что разузнал об этой истории с мнимым предостережением, будто бы сделанным Колстону Специальной Службой, о котором упомянул Холт.
Вошла Маргарет, вся сияя от своих новостей.
— Я думаю, вам не стоит принимать это во внимание, мистер Кэртис. Оно было совершенно необосновано. По-моему, это было делом рук людей Барнса. Он чувствовал себя настолько «Владыкой», что мог использовать это как оружие против Колстона и Хэджеса.
— Но чтобы оно было эффективным, — возразил я, — а оно таковым было в случае Хэджеса, — его оно запугало, — в нем должна была быть доля правды.
— Она и была. Я выяснил кое-что еще, но если вы когда-нибудь сошлетесь на источник информации, я на вас сфабрикую дело и засажу лет на двадцать.
— Я нем как рыба.
— Тем лучше! Ну, ладно. Итак, ордер на арест Роберта Колстона за нарушение Закона о государственной тайне был подписан в начале марта пять лет назад, в год Арминстера. В это время Колстона не было в Англии, и во все порты и аэропорты были посланы соответствующие сообщения. В момент, когда он вступил бы на английскую землю, его бы арестовали.
— Понял, — сказал я, делая себе заметки.
— Затем, первого мая ордер был ликвидирован, а его имя вычеркнуто из списка разыскиваемых.
— Почему?
— Без понятия.
— А потом?
— Еще один ордер был подписан двадцать четыре часа спустя.
— А между этими датами?
— На Колстона ничего нет.
Последовала долгая пауза, во время
— Не понимаю, — наконец сказал я, — но все равно спасибо.
— Я тоже не понимаю, а вы попробуйте расколоть орешек. Если что-нибудь получится, сообщите, пожалуйста, мне.
— Единственный совет, который я могу вам дать, — мрачно произнес я, — так это взять билет на первый же поезд до Абердина.
— Где я, по-видимому, должен буду навестить всех подозреваемых и занести расходы на счет нашей Службы, — сухо ответил Морган и повесил трубку.
Я взглянул на Джона и Маргарет, немного подумал и предложил:
— Теперь твоя очередь, Маргарет. Посмотрим, можно ли будет как-нибудь привязать сюда твои факты.
— Как я уже сказала, я возвращалась из Парижа. Я сидела рядом с Колстоном, и его поведение заинтриговало меня с самого взлета. Конечно, я не знала его имени, и одной из причин, почему я его запомнила, явилось его странное поведение и внешность. Его лицо было очень худым, а кожа на шее и щеках отвисла, как будто он резко похудел. Кроме того, он был очень загорелым — куда темнее, чем это возможно под европейским солнцем. Но особенно удивила меня его нервозность. Он сидел на краешке сидения, постоянно выглядывал в иллюминатор и четыре раза спросил стюардессу, не опаздывает ли самолет.
— Ты думаешь, он боялся летать?
— Отнюдь. Он вел себя, как ребенок, в первый раз попавший на самолет, — но с другой стороны, было видно, что он опытный путешественник. В этом невозможно ошибиться.
— Понятно. Продолжай.
— Случайно завязался сумбурный разговор. Просто перебросились несколькими словами, но когда он в пятый раз спросил стюардессу, не опаздываем ли мы, я пошутила по поводу его беспокойства. Он засмеялся и сказал: «Я думаю, это из-за того, что я еще не привык быть знаменитостью». Я пошире раскрыла уши, думая, что наткнулась на материал, но он не стал откровенничать со мной. «Не надо спешить, — сказал он. — В аэропорту меня встретит целая ватага ваших парней с телевидения, Би-Би-Си и все остальные».
Чувство замешательства, как будто я ощупью пробираюсь сквозь заросли, несколько раз возникшее у меня за тот день и частично рассеявшееся, когда мы пытались реконструировать прошлое, вернулось. Я пораженно смотрел на Маргарет.
— Когда мы проходили все формальности, я стояла довольно близко к нему, но его задержали при прохождении иммиграционной службы, и я прошла в зал отдыха для прибывающих. Я сразу увидела, что никаких приготовлений для встречи знаменитости не было, и поэтому не стала ждать. Помнится, я его пожалела. Очевидно, человек думал, что сделал что-то, потрясшее мир, а мир не захотел потрясаться.
— Когда именно это было? — спросил я, предчувствуя ответ.
— За десять дней до свадьбы. «Уорлд» послал меня в Париж с заданием, и я получила возможность сделать кое-какие покупки для моего приданого. Я купила поистине очаровательную шляпку.
— Но это же с каждой минутой становится все более и более бессмысленным, — с раздражением воскликнул я. — Если память тебе не изменяет, Мэгги…
— Не изменяет.
— … тогда ты встретила Колстона в середине августа. Очевидно, что он говорил о своей теории. Но он не мог в августе считать себя знаменитостью! Он прочел свой доклад в Лондоне в апреле и видел, как ото слушатели покидали зал.