Смерть на горячем ветру
Шрифт:
Я подошел к Маргарет и заговорил успокаивающим тоном.
— Он будет политически мертв и публично проклят, прежде чем я с ним покончу. И не только потому, что он убил Колстона. Я могу понять причину решения Рэйнхэма. Пока мы живем в сумасшедшем мире с его национальным соперничеством и идеологической ненавистью, каждая страна должна защищать себя. Если несколько индивидуумов при этом погибнут, это, я думаю, неизбежно. Печально, но с этими потерями не считаются.
— Это сумасшествие, бред.
— Но Рэйнхэм мог предпринять и другой шаг. Если от этого зависит наша безопасность, уничтожьте любыми
Я поднял трубку. Звонил Холт.
— Иэн? Птичка улетела.
— Что?
— Уотчетт удрал. Вчера ночью. Он позвонил руководителю своей секции и попросил ежегодный отпуск за неделю до положенного срока. В качестве объяснения он представил факт нападения на него вооруженного преступника и вызванное этим потрясение. Ему разрешили. Он и его жена упаковали вещи и уехали на машине, как говорят соседи, к полуночному парому в Дюнкерк.
Я уже почти не реагировал на удары.
— Что еще ему оставалось? — спокойно ответил я и бросил трубку. — Вислозадая крыса смылась. Почему бы и нет? Он знал, что Колстон прав. Он читал теорию Колстона в полном варианте. Только дурак стал бы здесь болтаться и ждать, пока все рухнет.
— Он мог сделать заявление, — ужаснулась Маргарет. — Он мог сделать что-нибудь.
— С Арминстером на своей совести? С тюрьмой, грозящей ему за разглашение секретной информации? — Я беспомощно взмахнул руками. — Мы вернулись на круги своя. Теперь мы знаем всю правду, но у нас нет и клочка реальных доказательств, которые можно было бы представить.
Шесть строчек символов, содержащих уравнение Колстона, в котором был спрятан секрет, насмехались надо мной со стола.
— Говори же! — истерически выкрикнул я. — Говори! Опять зазвонил телефон.
— Пусть звонит! — сказал я. — Пусть звонит!
— Хуже не будет, Иэн, — сказала Маргарет и подняла трубку. — Кабинет редактора. — Затем, с повышающейся интонацией: — Да, Уолли? — Потом: — О, благослови тебя бог! — И мне: — Иэн, Уолли нашел выход. Человека, могущего расколоть код.
Через секунду я держал трубку в руках.
— Уолли? Это Иэн. Кто он?
— Тот, с кем я пил чай, профессор Уайт. Эти символы для него — открытая книга. Он…
— Тащи его сюда, ко мне в кабинет!
— Ну, я не знаю, — с сомнением протянул Уолли. — Он, кажется, собирается на важную конференцию.
— Тащи его сюда! — заорал я. — Меня не волнует, как ты это сделаешь, но ты мне его притащишь! Свяжи его, засунь ему в рот кляп, усыпи его, приставь пистолет к его виску, но притащи его, и чем скорее, тем лучше.
— О! Это что, срочно?
— Тащи его сюда, — полузадушенно выдавил я. — И быстрее, быстрее!
Глава пятнадцатая
Энтузиазма
Маргарет оторвала меня от этих с ума сводящих размышлений. Умница! Она послала за ленчем! Он прибыл на двух подносах из соседней пивной, и я с жадностью набросился на еду. Только тут я вспомнил, что не ел со вчерашнего дня.
Во время еды ко мне начали возвращаться силы. Завязался разговор. Если быть точным, то говорила Маргарет. Чувствовалось, что она внутренне напряжена.
— Что ты собираешься делать, когда у тебя будут доказательства? — начала она.
— Отнесу их Рэйнхэму.
— Нет! — в ужасе воскликнула Маргарет. — Нет, невозможно! Ты не должен иметь с ним дело.
— Я больше ничего не смогу сделать.
— Он не лучше обыкновенного преступника! — возмутилась она. — Как ты не понимаешь? Он действительно позволил произойти трагедии Арминстера, чтобы обогатиться — совет газеты был просто удобным предлогом, прикрывающим его.
— И послал своего единственного сына на смерть? Продолжение рода Рэйнхэмов — это для него все.
— Он этого не хотел, — произнесла Маргарет. — Он предложил нам провести медовый месяц на его вилле на мысе Ан-тиб. Гай хотел согласиться — он привык принимать подарки от отца. Эта черта мне в нем не нравилась, и я отказалась. Я считала, что делаю шаг к независимости, и настояла, чтобы мы поехали в Арминстер.
— Ты могла бы сказать об этом сегодня утром.
— Что бы это дало? Он бы так же снял шкуру с меня, как и с тебя. Это было совершенно естественное предложение. Его большой и уютный дом стоял пустым. А для медового месяца трудно найти место лучше, чем мыс Антиб. Ведь только теперь мы знаем, как сильно он заметан в деле Колстона.
Вошел удрученный Джон Холт. Стоя на пороге, он смотрел то на на Маргарет, то на меня.
— Входи, — сказал я, указывая рукой на стул. — Садись! Маргарет возводит страшное обвинение на Рэйнхэма в том, что он самый большой мерзавец в мире. И хочет, чтобы я не имел с ним дела.
— Иэн не должен работать с таким человеком, — пояснила она. — Рэйнхэм знал, что Колстон прав по поводу Арминстера, и продал акции с большой для себя выгодой. Вчера, когда выяснилось, что Колстон еще был жив, он послал по его следу полицию.
— Тогда почему он не заткнул рот Колстону до Арминстера? — спросил Холт.
— Потому что в этом не было необходимости. Колстон казался сумасшедшим. В Англии не бывает землетрясений. Но вчера все переменилось. Уже был Арминстер. Колстон оказался жив. А «Телеграм» задавала неприятные вопросы. Сэр Гай понимал, что ему не удастся заставить замолчать «Телеграм» так же легко, как Барнс смог запугать владельца еженедельника в провинциальном городке.