Смерть на горячем ветру
Шрифт:
— Из всех презренных… — начал было он и запнулся, не в силах выбрать подходящие из эпитетов, вертевшихся у него на языке.
— Если вас обуревают такие чувства, то вы, наверное, с чистой совестью подпишете это.
Он прочел подготовленное мною заявление, из которого следовало, что профессор Ятс ознакомился с полным текстом теории Колстона и удостоверил ее научную обоснованность.
— Тут неверно только одно, мистер Кэртис, — заметил Яте. — Эти формулировки не отражают моих чувств. Но я с удовольствием подпишусь.
Подписались также Уолли и Маргарет в качестве свидетелей.
Машина замедлила ход и свернула на боковую улицу.
— Я собираюсь вступить в соглашение с сэром Гаем. Простая сделка: жизни трех миллионов лондонцев в обмен на полное молчание об этих событиях. А это значит абсолютное молчание. Я должен иметь возможность уверить его, что ему не следует опасаться ответного удара по окончании кризиса. Мы, шестеро, и Уотчетт, который будет молчать, — единственные, кто знает всю историю. Я должен абсолютно положиться на ваше благоразумие. Вы ничего не знаете. Какую бы историю ни рассказал общественности Рэйнхэм, вы ее одобрите. Когда он будет принимать панегирики благодарных масс, вы будете хлопать в ладоши вдвое громче остальных.
Они, конечно, согласились, хотя Ятс и сказал:
— При условии, что теория Колстона будет опубликована, а его репутация будет восстановлена.
— Я не могу ставить условия, — ответил я, — но думаю, что Колстону воздадут должное.
— Тогда я, естественно, согласен.
Машина замедлила ход. Уолли, Уайта и Ятса я попросил позаботиться о собственной безопасности. Ученые хотели остаться, считая, что их личное содействие может помочь, но я знал, что оно только помешает. У меня были их подписанные свидетельства, и этого было достаточно.
Через девяносто секунд мы с Маргарет прошли на половину Рэйнхэма. Лондону оставалось жить три часа и десять минут.
Мы были вынуждены тут же изменить сценарий, потому что ключ торчал снаружи.
— Чуть не забыла! — воскликнула Маргарет. — Он с трудом вынимается. Это может вызвать шум. Я войду внутрь, закрою дверь и заговорю его. Когда будешь готов, войдешь.
— А если появится охранник?
— Ты ждешь встречи с ним, а я подготавливаю вашу беседу.
Я кивнул, и Маргарет открыла дверь и вошла. Послышался приглушенный голос Рэйнхэма. Мне не удалось различить слов, но говорил он радостным тоном. Наклонившись над замком, я осторожно потянул ключ. Он не шевельнулся. Меня прошибло холодным потом. Невесело было бы, если бы в этот момент вошел дворецкий и увидел редактора «Телеграм», с глупым видом возившегося с ключом от кабинета Рэйнхэма. Но ничего не произошло, и мне все-таки удалось вытащить ключ. Я взялся за дверную ручку и приоткрыл дверь.
— Итак, моя дорогая, — послышался голос Рэйнхэма, — дело идет к тому, что если не произойдет ничего непредвиденного, выбор падет на меня. Как тебе нравится быть хозяйкой в Номере 10, то есть в резиденции премьер-министра?
— Сожалею, сэр Гай, — сказала Маргарет немного нервным голосом, — но я выхожу замуж за Иэна Кэртиса.
Неплохой знак для моего
— Спасибо, Мэгги, — сказал я, распахивая дверь. Она повернулась и улыбнулась.
— Удачи! — прошептала она, выходя. Я запер дверь.
Моя наглость застала его врасплох, но когда я повернулся к нему, он уже пришел в себя. Его рука лежала на телефоне, а лицо побледнело от ярости.
— Вы уже во второй раз врываетесь в мой кабинет. Я этого не потерплю. Меня сдерживает только мое отношение к Маргарет, но я предупреждаю вас, Кэртис, мое терпение на исходе. Выметайтесь отсюда — или я звоню в полицию.
— Я здесь для деловой беседы, — проигнорировал я угрозу.
— Мне нечего с вами обсуждать. Нечего.
— Это хорошая сделка, Рэйнхэм, — прервал я его. — Мое молчание о деле Колстона в обмен на ваше содействие в эвакуации находящихся в опасности районов Лондона.
— Это ваш последний шанс, Кэртис! — тем же тоном ответил он. — Вы уходите?
Я был потрясен. Не станет же проклятый дурак рисковать разоблачением? Даже в эту секунду я считал его больше мерзавцем, чем дураком.
— У меня есть доказательства, — продолжал я. — Копия полного текста теории Колстона. Уотчетт сознался и выдал вас. Профессор Ятс подписался под тем, что теория Колстона научно обоснована, и это не та теория, которую Уотчетт представил на конференции. Все это завязано в тесный узел. Я предлагаю вам их все в неопубликованном виде и гарантирую молчание немногих людей, знающих всю историю.
Он поднял трубку. Несмотря на потрясение, меня хватило на то, чтобы вырвать у него трубку и положить на соседний столик, до которого он не мог дотянуться. При этом у меня выпала папка, и бумаги вывалились на стол. Но Рэйнхэм даже не смотрел на них. Он глядел только на меня.
— Вы слишком далеко зашли, Кэртис, — наконец обрел он дар речи. — Вы заплатите за это.
— Проклятый дурак! — воскликнул я. — Почему вы меня не слушаете? Я предлагаю вам место премьер-министра!
— Переживу как-нибудь без вашего подарка, — холодно заметил Рэйнхэм.
Он смерил расстояние между нами, как бы прикидывая шансы на побег.
— Вы уничтожили репутацию Колстона! Вы позволили погибнуть девяноста пяти тысячам человек в Арминстере.
— Все так. — За закрытыми дверями и без телефона он был вынужден поддерживать беседу. — У Колстона не было репутации, которую я мог бы разрушить. Я не санкционировал гибель людей в Арминстере, потому что было невозможно предсказать непредсказуемое.
Это было потрясающе.
— Но, ради бога, вы же знаете, что теория Колстона справедлива. Вы ведь читали ее перед тем, как зарезать!
— Не читал. У меня хватает других забот, важнее всякой чуши.
— Чуши? Это не чушь! У меня здесь…
— Это бред, вздор. Всем известно, что землетрясения непредсказуемы. Тем более, в Англии не бывает землетрясений.
— Тогда чем же был Арминстер? — возмутился я. — Или кто-то слишком сильно чихнул и подорвал его?
— Причуда природы, — спокойно парировал Рэйнхэм. — Насколько мне известно, сейсмологи все еще ищут причины.
— Колстон предупреждал о катастрофе заранее.
— Кроме того, Англия расположена вдалеке от пояса землетрясений.