Смерть на выбор
Шрифт:
— Стой, — внезапно крикнул Марио, вцепившись в мою правую руку. Сильно вильнув, я чуть не врезался в стоявшую на обочине машину, и дал по тормозам.
— Ты что, с ума сошел? — повернулся я к Марио.
Но его как ветром сдуло с сиденья. Он бегом пересек улицу и нырнул в толпу. Быстро пробираясь вперед, он расшвыривал людей в разные стороны, как волк, ворвавшийся в овечье стадо. На его правой руке блеснула полоска металла. Дело запахло дракой.
Я, конечно, мог бы просто уехать — Марио не ребенок, а я ему не нянька. Однако я понимал, что сейчас даже несильный
В толпе тем временем происходила перегруппировка. Лица сбились теснее, рты приоткрылись. Большинство глаз смотрело в сторону двери, за которой исчезли Симми и Марио.
Я вылезал из кабины, когда дверь запасного выхода, освещенная фарами моей машины, с неожиданной силой распахнулась настежь, точно кто-то одним ударом выбил прямоугольный кусок стены. Из проема пулей вылетел Симми в ярко-желтой рубашке и в три прыжка пересек переулок. За ним, занеся руку с кастетом, неуклюже бежал Марио. Симми уже успел перекинуть одну ногу через край забора, когда Марио настиг его. Сверкнув на черном лице, белки его глаз закатились от ужаса. Окованный металлом кулак с размаху врезался в его лицо. Чернокожий медленно осел на гравий.
Я обхватил руки Марио сзади. Он остервенело колотил меня кастетом в бедро, так что оно сразу же онемело. Я переместил захват и зажал Марио крепче.
— Успокойся, приятель, успокойся.
— Убью гада, — хрипло повторял он, то и дело переводя дыхание. — Пусти меня! — Он резко дернул плечами и чуть не сбил меня с ног.
— Спокойно, Марио, спокойно. Ты свернешь себе шею.
Симми приподнялся и стал на колени. По лицу его текла кровь из глубокой раны на лбу. Покачиваясь, он поднялся на ноги и прислонился к забору. Кровь полилась на его желтую рубашку.
— Получишь за это пулю от мистера Блэйни, Тарантини. — Он сплюнул на гравий.
— А-а-а! — взревел Марио. Мышцы его напряглись, как стальные канаты, и разорвали мой захват. Он снова замахнулся рукой с кастетом, Симми сиганул через забор. Я прижал Марио к забору и вывернул у него кастет. Он попытался двинуть меня коленом в пах, и мне пришлось резко наступить ему на подъем другой ноги. Он сполз вниз по забору и сел, обхватив ногу руками.
Негритянка, которую я видел днем раньше, выбежала из-за угла дома по другую сторону забора. Она стояла первой в кучке чернокожих мужчин и женщин, собравшихся в конце длинной вереницы лачуг и молча смотревших на нас. Один из мужчин держал в руках двуствольный обрез. Симми стал рядом с ним и крикнул:
— Ну что же ты? Лезь сюда, к нам, и попробуй еще раз.
— Ага, — проворчал мужчина с двустволкой. — Полезай, мы тебя ждем.
Женщина со стоном прикоснулась пальцами к окровавленному лицу Симми. Я оглянулся и увидел толпу людей, стоящую полукругом позади меня. Один из них, с лицом-подметкой, крикнул:
— Покажи ему, Тарантини. Оторви голову этому черному ублюдку. — Однако сам он не сделал попытки выбраться вперед из второго ряда зрителей.
Я поднял Марио на ноги
— Этот грязный нигер его ударил? — спросила какая-то женщина.
— Да нет, он просто пьян, — ответил я. — Видите, на ногах не держится. Расходитесь, представление окончено.
Я залез в кабину первым и втащил Марио за собой, потом медленно дал задний ход, проезжая сквозь толпу.
— С одним рассчитался, — сказал Марио сам себе. — Здорово я ему кровь пустил, а? И до остальных доберусь.
— Смотри, как бы они сами до тебя не добрались, — предостерег я, но Марио пропустил мои слова мимо ушей.
Какая-то девушка с лихорадочно блестящими глазами побежала за машиной по тротуару и ухватилась за дверцу с той стороны, где сидел Марио.
— Подождите! — крикнула она.
Я нажал на тормоз. У девушки были коротко остриженные белокурые волосы. Казалось, что на голове у нее шапочка из золотистого шелка. Подавшись молодой, упругой грудью в открытое окно машины, она торопливо заговорила:
— Где Джо, Марио? Меня второй день ломает.
— Проваливай! Отстань от меня. — Он попытался оттолкнуть ее.
— Пожалуйста, Марио. — Ее ярко-красный рот страдальчески скривился. — Пожалуйста, Марио, дай порошочку.
— Я сказал — проваливай. — Он наотмашь ударил ее ладонью, но она поймала его руку и не хотела отпускать.
— Говорят, твоя яхта погибла. Я могу кое-что об этом рассказать, честное слово, Марио.
— Врешь, — бросил он и, вырвав руку, поднял стекло. — Поехали отсюда, что-то паршиво мне.
Я довез его до дому. Вылезая из машины, он споткнулся и упал на колени у края тротуара. Я помог ему дойти до двери.
— Тебе надо бы вызвать врача. Пусть осмотрит твою голову.
— К черту врачей, — вяло бросил он. — Отдохнуть нужно малость, и все.
Дверь открыла его мать.
— Где ты пропадал, Марио?! — Голос ее дрожал и срывался от волнения, словно в этом старом расплывшемся теле жила душа пугливого ребенка.
— Нигде, мама, — пробормотал он. — Просто вышел прогуляться, воздухом подышать. Все в порядке.
20
Когда я вернулся к «Арене», Симми нигде не было видно. Кассир, продавший мне билет, сам его надорвал и махнул рукой в сторону входной двери. Толпы перед входом уже не было, если не считать нескольких мальчишек, ждавших случая проскочить без билета. Они проводили меня огромными, полными зависти глазами, точно там, за этой заветной дверью, должны были сойтись в поединке Ахилл и Гектор или Иаков собирался сразиться с архангелом.
Когда я вошел, схватка уже была в полном разгаре. Не меньше тысячи человек наблюдали сейчас за еженедельной битвой между добром и злом. Добро в этот день представлял молодой острогрудый парень итальянского типа, сплошь поросший густой черной шерстью. Зло персонифицировал средних лет славянин с круглой блестящей плешью и рыжей бородой, которая должна была компенсировать нехватку волос на макушке. У него был тяжелый, отвисший живот, похожий на готовую упасть слезу. Очевидно, злодеем его делали именно борода и живот.