Смерть найдёт каждого
Шрифт:
Константин понял, что его собеседник прав. Он никуда не уедет; во всяком случае, пока не узнает, по какой причине явился сюда. В противном случае, можно просто взять, положить голову на плаху и попросить, нет, приказать любому отрубить её. Не кому угодно из них, а вообще любому: настолько велика, сложна и важна была их миссия.
– Объясни толком, – уже мягче заговорил Вильсон, – что стряслось? Он кому-то проболтался?
– Благо, не успел, – ответил Михаил.
– Тогда…
– Но у нас есть подозрение, – перебил влиятельный молчун, – что проболтаться может кто-нибудь другой.
– Ты намекаешь на меня?
Михаил мрачно усмехнулся.
– Не будь дураком. И помимо тебя есть люди.
– Да. И немало. И это, – он помахал фотографиями, – может их напугать. Серьёзно напугать.
– Вот именно.
Михаил откинулся на спинку стула. Вильсон догадался, что мужчина готовится сказать ему нечто ещё более важное.
«Ещё более важное! Куда уж важнее… будь оно всё проклято!..»
– У нас есть подозрение, – проговорил, почти прошептал Михаил, – что о происходящем стало или может стать известно третьим лицам.
– Из тех, кто против?
– Да, из противников. И им ничего не стоит проболтаться.
Вильсон закивал. Жуткое дело… Но, по крайней мере, теперь всё ясно, всё становится на свои места.
– И это только полбеды, – сказал Михаил. – Другая половина заключается в том, что они способны на поступки.
– Я думал, мы их контролируем.
– Их чересчур много, и они слишком рассредоточены.
– Хорошо-хорошо. Неправильно выразился. Я думал, нам известны их планы и передвижения… по большей части.
– Точность в нашем деле дорого стоит, – указал Михаил. – По большей части, всё это нам известно, но остаётся меньшая. И он, – кивок на фотографии, – мог связаться с ними.
– Думаешь, он был заодно с противниками?! – ошарашенно спросил Константин.
Михаил пожал плечами.
– Или так, или специально внедрился к ним. В любом случае существует опасность, что они использовали его.
– Думаешь, это… его устранение… их рук дело?
Снова пожатие плечами.
– Понятно. Я всё выясню. Подключу все каналы, приложу все усилия, чтобы добраться до правды. И наказать виновных… кем бы они ни были.
– Вот теперь ты говоришь дельные вещи.
Похвала от Михаила? Звучит двусмысленно. Да не просто звучит, а является весьма сомнительной.
– Кто делал фотографии?
– Один наш человек.
– Ему можно доверять?
– Вполне.
– Может быть, стоит его проверить?
– Может. Но это не твоя забота. Раньше он нас не подводил.
– Всякое бывает…
– Согласен.
– Значит, он не информатор? Не нанятая ими фигура для перевода стрелок?
– Сильно сомневаюсь. Запутать нас им, безусловно, на руку. Но ты же понимаешь, всё произошедшее ставит под удар как нас, так и их. В равной степени. Стоит ли так рисковать?
Константин покачал головой. Нет, не стоит. Но в чём же тогда дело? Как-то уж очень всё загадочно и непонятно; он не привык к подобному. Занимая свой пост заммэра, Вильсон знал всё или практически всё, что происходило в городе С, и такая информированность была ему по душе. Он считал, что так всё будет продолжаться и дальше. А тут вдруг…
Он встал со стула и окинул взглядом пустую комнату, где они уже не первый раз встречались, и исключительно по неотложным причинам. Ни мебели, ни картин, ни посуды… ничего. Только стены, два стула и стол. Всё, что нужно, чтобы провести экстренную, столь важную для них – и для всех остальных – встречу.
Внезапно в голове Вильсона родилось сумасбродное, однако, как он понимал, вполне вероятное, учитывая обстоятельства, предположение.
– А ты уверен, – спросил он, – что это именно Медянкин?
Михаил поморщился, когда Константин произнёс эту фамилию: то ли был недоволен, что её вообще назвали, то ли по какой-то иной причине.
– Очевидно одно, – сказал он, – это человек, и человек этот похож на того, кто нас интересует. В наших интересах выяснить, он это или нет, и принять меры…
«Но если это не Медянкин, тогда кто? – размышлял Вильсон, выходя из квартиры. – Кому могло потребоваться выбрасывать в реку труп человека и подстраивать всё так, чтобы подумали, будто это Медянкин? Отчего труп выглядит так странно – если не принимать во внимание его пребывание в воде? Да и всё остальное вызывает вопросы…»
Вопросы без ответов. Если Вильсон и ненавидел что-нибудь больше этого, ему самому то было неизвестно.
В дожидавшуюся неподалёку от входа в многоквартирный дом машину он сел в препоганом настроении и даже накричал на вежливого и исполнительного водителя Карима, когда давал указание тронуться с места.
Что делать дальше? Куда ехать? К кому обращаться?.. Вильсон поспешно выстраивал в голове план действий, который, принимая во внимание форс-мажорные обстоятельства, лишь отчасти сочетался с разработанным ими заранее, для «подобных» случаев, сценарием.
Глава 4
Среда
Около получаса Максим потратил на то, чтобы выкопать тело. Для этого потребовалось вернуться за лопаткой: бездомный сразу понял, что руками рыть слишком тяжело и долго. Он и без того устал и замёрз. А сейчас ещё и стемнело, и копать в густой темноте было не только тревожно, но и опасно: кто знает, какие последствия вируса и голода бродят в округе. Может быть, такие же, как он: беспринципные, безжалостные… или того хуже…
Идя за лопаткой, Максим поёжился в наступившем холоде. Пару раз он подсветил себе дорогу зажигалкой, но предпочитал экономить оставшиеся крохи бензина и двигался по чёрному кладбищу почти вслепую. Благо, глаза привыкли к темноте, да и вообще, за бытность свою бомжом, Максиму не раз и не два приходилось делать что-то ночью: пробираться куда-нибудь, красть, спасаться от полиции… Не всегда получалось, однако опыт он приобрёл.
Поход за лопаткой показался ему нескончаемым, а когда он преодолел-таки эти несколько десятков метров, выяснилось, что он не помнит, где уронил инструмент. Максим отчаянно рыскал по земле, но найти лопатки не мог. Пару раз чиркнул своенравной зажигалкой и наконец в неверном свете небольшого пламени нашёл то, что разыскивал. Зажигалка тут же потухла. Максим чиркал колёсиком, но высечь пламя не мог: бензин закончился.