Смерть носит пурпур
Шрифт:
Плеске вызвал секретаря и приказал издать срочный циркуляр по банку, настолько срочный, что поставить его позавчерашним числом. Секретарь вышел, чтобы составить бумагу, но тут же вернулся: пришла новая телеграмма от Чердынцева.
45
Лизочка не знала, что и подумать. Ее драгоценный Миша, еще вчера такой обходительный и ласковый, такой заботливый и послушный, переменился за одну ночь. Как будто слезла с него человечья кожа, а из-под нее пробилась волчья шерсть. И клыки страшные вылезли. Перемена была столь разительна, что стал мерещиться оборотень. До таких
Столь страшных событий в жизни замужней дамы ничто не предвещало. Как обычно она встала раньше мужа, чтобы проследить, как готовится завтрак. Лизочка не доверяла кухарке и была уверена, что деревенская баба не сможет толком приготовить ничего достойного желудка чиновника Дворцового ведомства. Завтрак был подан ровно в восемь, что Лизочка считала проявлением аристократизма. Эту ночь муж ее предпочел супружескому ложу диванчик в кабинете. Откуда и появился. Лизочка улыбнулась ему самой утренней улыбкой. Так хорошо у нее было на душе от домашних хлопот.
Марков даже не взглянул в ее сторону. Тяжко, словно на него давила усталость, уселся за стол и уставился в пустую тарелку. Не умылся и даже не изволил сбрить вылезшую щетину. Такое поведение прежде послушного мальчика надо было мягко исправить. За что Лизочка принялась с большим удовольствием. Нет чувства приятнее, чем выпиливать из бессловесного существа нечто по своему вкусу. Она присела на другой край стола и завела разговор, который должен был мягко натолкнуть мужа на мысль: если он хочет сделать карьеру, а он хочет ее сделать, то во всем, во всех мелочах должен уже сейчас вести себя, как большой начальник и настоящий аристократ. А настоящий аристократ не позволит себе выйти к столу без зеркального блеска на щеках.
Муж слушал молча, что внушало надежду. Лизочка решила, что ему уже мучительно стыдно и он не знает, как загладить свою вину. Как хорошая жена, она знала, что кнут без пряника бесполезен. А потому предложила ему отправиться в туалетную комнату, и пока он приводит себя в порядок, завтрак вернется на кухню, будет еще раз разогрет и подан к столу с пылу с жару. Лизочка даже улыбнулась, чтобы ее приказ казался ласковой просьбой. Она ожидала, что муж непременно ее послушается, как же иначе? Но Марков поступил странно. Подняв над головой тарелку с кашей, метнул ее в стену. Осколки разлетелись во все стороны, а по обоям потекла густая сопля овсянки.
Лизочка не могла шевельнуться. Она не вскрикнула, и не упала в обморок, и вообще не смогла воспользоваться ни одним из тех приемов, что так ловко применяли ее подруги. Лизочке просто не верилось, что это произошло в ее доме, в ее столовой, и этот безобразный поступок совершил ее муж.
– Вот тебе твой завтрак… – проговорил Марков. – А это на закуску… – Размахнувшись, он запустил в нее тарелкой с яичницей. Лишь по счастливой случайности блюдо задело только ее локон, вылетело в коридор и там покончило с собой под страшный грохот битого
Стерпеть подобную выходку было немыслимо. Лизочка вскочила в полной решимости поставить буяна на место. Но у нее ничего не вышло. Марков дернул скатерть, обваливая на пол остатки сервиза, сжал кулаки и пошел на нее.
Лизочка отчетливо поняла, что сейчас узнает, как тяжел мужской кулак. Она завизжала отчаянно и звонко, что немного задержало Маркова и спасло ее. Она выскочила из столовой и побежала не разбирая дороги. Крик ее разносился по дому. Марков погрозил кулаком в ее сторону, с размаху саданул попавшимся под руку стулом и отправился к буфету. Догонять жену ему расхотелось. Да и где ее найдешь? Забилась, наверно, в угол и когти выставила.
На самом деле Лизочка укрылась в детской. Все произошедшее было столь дико, что она не могла даже плакать, а только тяжело дышала, успокаивая сорванное горло. Все это происходило не с ней, такого просто не могло быть. Надо немедленно идти в полицию, чтобы усмирили мужа. Пусть его арестуют и приведут в чувство в тюрьме. Она была убеждена, что подобные преступления должны непременно караться тюрьмой, если не каторгой. Жажду мщения остановила другая мысль: если Миша попадет под арест, его карьере конец. И что тогда будет с ней и детьми? Нет, такого допустить нельзя. Придется как-то обуздать этого зверя самой. Да, но что с ним случилось? Вроде не пил… Дверной колокольчик вырвал ее из размышлений. Кого могло принести в такую рань, она не могла представить, а потому из любопытства пошла в прихожую.
На пороге стоял знакомый ей господин Скабичевский. Чуть за ним держался моложавый красавец плотного сложения. Как ни была возбуждена Лизочка, но чудесные усы вороненого отлива про себя отметила. Было в них нечто притягательное и успокоительное для женского сердца. Особенно в таком нервозном состоянии. Хоть вид у незнакомца был несколько помятый, это его не портило. Она заставила себя отвести взгляд и обратилась к тому, который был ей глубоко безразличен.
– Что вам угодно, господа?
Скабичевский спросил ее мужа. Лизочка вспомнила, что этот господин служит в полиции. Для чего ему понадобился Миша? Она уже готова была встать на сторону мерзкого и противного супруга, объявив, что его нет дома, как вперед выступил интересный господин и объяснил, что господина Маркова они отвлекут ненадолго, но по делу столь важному, что не терпит ни малейшей отсрочки. Слова его были просты и чисты, а голосу его хотелось подчиняться. Лизочка ощутила давно забытое девичье волшебство, когда от звука мужского голоса сладко ныло под сердцем. Противиться ему было невозможно. Лизочке только хватило сил не провожать гостей. Не хватало, чтобы она работала у этого негодяя прислугой. Лизочка вдруг поняла, что муж ее не кто иной, как именно негодяй.
Войдя в гостиную, Ванзаров с интересом осмотрелся.
– Весело завтракаете, – сказал он, поднимая стул. – Бурно и со вкусом.
Марков посмотрел на него тяжким взглядом, налил полную рюмку водки и махом опрокинул в себя.
– Проваливайте… Нечего вам тут делать… И вы, Николай Семенович, убирайтесь отсюда, – сказал он, занюхивая кулаком.
Подобное обращение Скабичевский стерпел, но принял вид, внушающий немую угрозу. По его мнению.
– Не хотите узнать новость? – спросил Ванзаров. – Она вас прямо касается.