Смерть носит пурпур
Шрифт:
Лебедев тоже хотел предложить свои услуги, но Ванзаров попросил не вмешиваться, а тихонько уйти. Оказавшись во дворе, Аполлон Григорьевич тяжко вздохнул.
– Давно я так не веселился.
– Незабываемый вечер, не так ли?
– Да уж, не скоро его забуду… – ответил Лебедев, доставая походную фляжку. – Присоединитесь?
Ванзаров с благодарностью отказался. Лебедев сделал глоток и засопел.
– Что ж, еще раз мои извинения. Позвольте хоть на вокзал проводить, еще успеете на последний поезд.
– Пройдемся пешком.
В этот незабываемый вечер Лебедев был готов на все, что угодно. Завинтив флягу, он предоставил себя целиком в распоряжение Ванзарова.
12
Царское Село погрузилось в вечернюю дремоту. На улицах было пустынно и тихо, даже городовых не видать. Пролетки не беспокоили тарахтением колес, собаки угомонились, не слышно было пьяных песен у трактиров, не трезвонила конка, которой и не было вовсе, ничто не смущало нерушимый покой. Белой ночью резиденция императора обратилась тишайшим провинциальным городком, в котором если и случается происшествие, то разве забавное или глупейшее. Но никак не преступное или злодейское. Нельзя было и подумать о столь неприятных историях в час полного умиротворения.
Две фигуры неторопливо двигались по Волконской мимо казарм с одной стороны и Большого пруда с другой. Ванзаров не выбирал дороги, а всего лишь направился кратчайшим путем к вокзалу.
– Аполлон Григорьевич, насколько хорошо вы знаете господина Федорова? – наконец спросил он.
– Лет пятнадцать, наверное. Познакомились, когда я еще бывал в университете.
– Он знает, что вы имеете отношение к Департаменту полиции?
Вопрос ставил под сомнение безграничную славу великого криминалиста, но Лебедев предпочел этого не заметить.
– Особо не скрывал. Сейчас трудно вспомнить. Да мы и встречались не так часто.
– Постарайтесь вспомнить: сколько именно?
Постаравшись изо всех сил, Лебедев вспомнил от силы три-четыре встречи.
– Иными словами, вы встречались примерно раз в пять лет, – сказал Ванзаров. – Трудно назвать это тесным общением ученых. Полагаю, писал он вам не чаще раза в год, когда приглашал на искрометные вечеринки.
– Не понимаю, к чему вы клоните, – ответил Лебедев несколько раздраженно.
– Его восторги вашими талантами ученого не имеют под собой никакой почвы. Он никогда не интересовался вашими работами, при этом уверен, что вы великий ученый. В чем я с ним полностью согласен. Отсюда мы делаем два вывода…
Аполлон Григорьевич, кажется, не горел желанием познакомиться ни с одним из них, но все же выдавил:
– И что же это за выводы?
– Во-первых, господин Федоров прекрасно осведомлен, чем вы занимаетесь. Именно потому и не сообщил любимым ученикам, в какой именно науке вы непререкаемый авторитет.
– А второй?
– Он не так глуп, как хочет показаться. Простите, я неверно выразился: господин Федоров далеко не так прост и наивен, как хочет выглядеть.
– С чего вы взяли? – спросил Лебедев, несогласный с таким выводом. – Сколько его помню, он всегда был со странностями.
– Могу судить только о том, что вижу: бурные излияния учительской любви, по-моему, выглядели откровенной издевкой над так называемыми любимыми учениками. Господин Федоров откровенно куражился над достойными господами, а они и пикнуть не смели. Вам не кажется это чрезвычайно странным?
– В пьяной истерике ищете глубокий смысл?
– Нас не должна смущать водка…
– Водка нас никогда не смущала, – согласился Лебедев. – Не желаете глоток из походной фляжки?
– Я имею в виду, что ему требовался стимул для такого спектакля, – продолжил Ванзаров. – Зрителям не полагалось знать, что среди гостей сотрудник Департамента полиции с ассистентом.
– Эк вас задело, коллега!
– Скажите, Аполлон Григорьевич, Федоров раньше показывал вам свои опыты? Спрашивал ваше мнение о них?
– Как-то раз завел в лабораторию, что помещается у него сразу за гостиной, плавильную печь, от которой труба торчит, не без гордости показал…
– Для вас приглашение на утренний эксперимент было полной неожиданностью?
– Полнейшей, – подтвердил Лебедев.
– Теперь понимаете, в чем дело? – спросил Ванзаров.
– Куда уж нам…
– Федоров написал вам приглашение, от которого невозможно отказаться. Вас бы любопытство заело, если бы не поехали. Но ему нужно было, чтобы вы не только приехали, но и увидели его учеников. Их он наверняка заманил не менее фантастическими письмами. Чтобы задержать вас на следующий день, когда можно поговорить с глазу на глаз, Федоров сообщил об опыте, который вы должны оценить.
– Мне кажется, вы перебарщиваете, коллега, – сказал Лебедев. – Для чего такие сложности старому пьянице?
– Только одна причина: он боится.
– Чего?!
– За свою жизнь. Он решил, что раз вы служите в Департаменте полиции, то, само собой, ловите злодеев. Те, кого он боится, были вам представлены. Случись что – вам же легче будет отыскать преступника.
– Для этого у меня ассистент имеется! – не без удовольствия заметил Лебедев. – Смышленый мальчонка. Только порой вредным бывает чрезвычайно.
Благодарность Ванзаров отложил на потом.
– Остается главный вопрос: почему Федоров испугался за свою жизнь, – продолжал он. – Что ему терять? Получил наследство?
– Какое там наследство! – Аполлон Григорьевич даже фыркнул. – Сколько его знаю, гол как сокол.
– Тогда это действительно вопрос.
– Ушам не верю! Неужели у вас нет никакого завалящего предположения? Светоч логики погас?! Какая досада… Позвольте, я закурю…
Ванзаров напомнил, что они в Царском Селе и воздух здесь надо беречь от сигарок.