Смерть – плохая примета
Шрифт:
– Держи толстого под прицелом. Я этого бойца свяжу.
Занимаясь обмоткой пленника, Роман Владимирович продолжил беседу с нервно вибрирующим каждой жировой складкой диспетчером борделя:
– Ты знаешь, кто мы? Парнишка согласно икнул.
– Знаешь, что нам терять нечего? Жирок на плечах завибрировал отчетливей.
– Поэтому долго объяснять не буду: хочешь жить – отвечай. Понял?
– Да, да…
– Дороги перекрыты?
– Да!
– Менты тоже нас ловят?
– Ловят!
– Приказ «стрелять на поражение» был? Извиваясь, как толстый червяк, вращая глазами, толстяк изобразил пантомиму
– Мобила левая есть?
Паренек не уловил, о чем конкретно речь, и показал глазами на прилавок, где лежал его сотовый телефон.
Но звонить по телефону, по которому владелец может установить через оператора номер абонента, Савельев не собирался.
– Мне нужна чужая мобила. – Толстяк затрясся. – Вот только не надо врать! У тебя тут единственная точка в округе! Тебе сазаны весь хабар сваливают!
Рычание разъяренного боксера произвело неожиданный резонанс: пухлощекий пузан отшатнулся, сделал крошечный шажок к кассовому прилавку, засунул под него руку и… сверкнув закатившимися белками глаз, тяжелым кулем свалился в щель между прилавком и стеллажом.
– Во дает! – удивился Савельев и потопал смотреть, не случился ли с рыхлым поедателем сухарей сердечный приступ.
Поднял часть прилавка вверх, присел на корточки.
– Обморок, – сказал с намеком на облегчение и начал быстро сдирать с продавца яркие одежды: бейсболку и куртку. – Надевай поверх своей ветровки, – командовал Марии, – так чтоб толще выглядеть, садись за кассу и делай вид, что дремлешь. Кепку на лицо пониже козырьком натяни…
– А ты?
– А я обмотаю и этого и сволоку их в подсобку.
Обещанное перемещение тел Савельев выполнил в мгновение ока, запер на задвижку дверь в крепкое складское помещение без окон; Маша тем временем нашла в обувной коробке под прилавком две скромные телефонные трубочки и, проверив их на предмет работающей связи, одну протянула Савельеву:
– Вот. Этот подключен.
Роман отошел вплотную к входной двери, встал так, чтобы его не было видно из окон, – Мария скорчилась за прилавком, только объемные алые плечи и оранжевая макушка торчали, – дозвонился кому хотел и начал разговор:
– Ваха, здравствуй, это Роман Савельев. Быстро слушай, у нас мало времени. Тихон Шефилов держит на фазенде под Вышним Волочком какого-то вашего мальчишку. Готовит как барана на убой – биться…
Да, да, я серьезно!.. А я когда-нибудь так шутил?! Собирай своих и этой же ночью дергай сюда, пока мальчишку не убили или не переправили в другое место. Есть кто в Вышнем или в Питере?.. Да, да, я тоже тут, еле ушел, пришлось Сережу Маркина валить… Нет, я серьезно – Сережа холодный. И если вы не доберетесь быстро, ваш парнишка – тоже… А я откуда знаю, как его зовут?! Его держат на точке, на острове в центре озера! На саму базу не суйтесь, там сейчас ментов может быть выше крыши, идите сразу на остров… Как, как… Не знаю – как! На надувных матрасах! Вода в озере холодная, вплавь не догребете, понял, джигит? Да, кстати, если ненароком встретите там парнишку – Игнатом Захряпиным зовут, тощий такой, на вид одни кости, но крепок, как шпала, – тоже с собой при хватите. Он со мной был. Понятно?.. Как я? Выкручусь как-нибудь, бывай, Ваха, не медли.
Роман
Из-под низко надвинутого козырька кепки на него посверкивали выжидающе зеленые глаза.
– И что теперь?
– Не знаю. – Плечи боксера опустились.
– Может, здесь отсидимся или в деревне спрячемся?
– С собаками найдут… еще хозяев перестреляют…
– Может, в фуру какую-нибудь заберемся?
Савельев помотал головой:
– Все машины проверяют посты на дорогах, сорвем пломбы – заметят. Да и вообще, когда они, фуры эти, тронутся?.. Засядем там, как мышеловке…
– Но что же делать?!
Савельев потеребил пальцами кончик уха, скривился немного:
– Да есть идея… Но ри-и-иск, Маша-а-а, – протянул.
– Какая разница?! Все равно рискуем! Даже больше – собаки вот-вот будут!
– Надо захватить бумер. Держи второй пистолет, у этого бойца отобрал. – Протянув Марье оружие, Савельев прошел за прилавок, поворошил висящие на плечиках спортивные штаны и сдернул с вешалки широкие черные треники: – На, надевай поверх бриджей. И… кроссовочки я тебе сейчас побольше подберу…
Марья безропотно добавила к экипировке широченные тренировочные портки, стащила с полки толстые носки и всунула ноги в большие, обманчиво адидасные кроссовки.
Савельев тем временем набил два больших синих пакета легкими батонами – получилось объемно и не слишком тяжело, – посмотрел на раздувшуюся в многослойной одежде беглянку.
– Красавица, – одобрил. – Пойдешь впереди меня, если появимся из-за фуры неожиданно – примут за Витька, вы почти одного роста. – Не удержался, ухмыльнулся: по правде говоря, во всем этом Витьковом прикиде жена художника – ах, Тициан, ах, Тициан, – выглядела обожравшимся поросенком. – Пистолет верни мне, – передумал неожиданно. – Начнут стрелять – падай на землю и отползай за фуру. Поняла? – Бледная, но стойкая Маша понятливо кивнула. – Кепку натяни поглубже, голову наклони…
– Роман, ты знаешь, что делаешь?
– Надеюсь.
Неуклюже перебирая ногами в огромных черных кроссовках – свои удобные тапочки рачительно прибрала в пакет поверх хлеба, – Марья ковыляла вдоль фургона и, стараясь не сосредотачиваться на пробирающем до костей ужасе, бормотала:
– Топ, топ, топает малыш, с мамой по дорожке милый стриж. Маленькие ножки не спешат, только знай себе твердят…
Савельев, услышав это пение, сначала удивился, потом забеспокоился – не сбрендила ли подруга?! – но постепенно и сам немного расслабился, попадая в такт песенки…
К блестящему черным лаком кузову беглецы вышли как ни в чем не бывало. Марья приподняла пакеты, словно показывая – налетай, подешевело! – дверца водителя раскрылась.
– А-а-а… Витек…
Савельев стремительно обогнул Марью, левой рукой с зажатым пистолетом напрямую врезал по все еще ухмыляющимся шоферским губам, буквально вбил парня внутрь салона, пропихивая правую руку вперед, по направлению к седоку, расслабленно откинувшемуся на заднем сиденье…
Боец, сидевший рядом с водителем, успел понять больше своих приятелей – то ли в зеркало что-то подозрительное заметил, то ли вообще шустрым уродился, – схватил лежащий на коленях автомат, но длинное дуло зацепилось за приборный щиток…