Смерть – плохая примета
Шрифт:
Недавно рыжая девчонка (ей двадцать семь, но как может называть женщину этого возраста шестидесяти-пятилетний профессор?) то и дело ловила на себе взгляды Ромы, требующие одобрения. Роман апеллировал к Марии как к последней, чуть ли не высшей, инстанции!
И даже больше. За прошедшие двое суток у этой парочки образовалась своя игра! Если Роман употреблял в разговоре какое-то жаргонное словечко, то тут же произносил с многозначительной интонацией «Мария Анатольевна», и новоявленная блондинка с мягкой улыбкой переводила сленг на
А такие игры, как знал по своему опыту профессор, значат много. Они превращают двоих – мужчину и женщину – в заговорщиков, интеллектуально цементируют, роднят и дают понимание чего-то важного только для обоих. Объединяют.
Безусловно, такие игры быстро возникают в постели. Появляются моментально, как мушки дрозофилы в запечатанном пакете с теплыми, размягченными фруктами…
Но интимной близости между этими двумя явно не было. Любовный роман, находящийся в активной фазе развития, чувствуется издали: «случайные» прикосновения, дрожь девичьих ресниц, ласкающие взгляды…
Тут не было ничего подобного. Мария была партнером, ровней, ресницы трепетали… у Романа.
«Попал ты, брат, – посасывая незажженную трубочку, думал профессор, – ох ты… – попал. Это тебе не подруга с ковра-татами, не фифа напомаженная… Мария Анатольевна – фигура, если ты еще не понял. Не памятник, поставленный среди толпы: красавица надменная и цельная, но зубы обломаешь… Мария – вещь в себе. Дистанцию сама определяет».
…Обалдевшие тетушки прослушали рассказ Романа в полном смысле разинув рот. Надежда Прохоровна даже очки (которые терпеть не может) надела, дабы лучше видеть мимику рассказчика, дополняющую повествование получше всяких литературных изысков. И в результате, после всего услышанного, задала самый близорукий из бессмысленных вопросов, произнесенный традиционным ворчливым тоном:
– И почему ты сразу Машу к своему адвокату Иванову не отвел?
Роман растерянно взглянул на дядю.
Двоим мужчинам не надо было объяснять друг другу очевидного – почему?
Четыре дня назад Мария Лютая была для Ромы досадным недоразумением, рыжеволосой прилипалой, подкидышем, сбежавшей из мусорного бачка подзаборной кошкой… Да кем угодно! Только не женщиной, которой хочется уделять время и силы.
Вадим Арнольдович крякнул, поменял позу, высвобождая ногу из-под стола и закидывая ее на колено, пришел на выручку племяннику:
– Что говорит Василий Тимофеевич?
– Он займется нашим делом, мы под его защитой.
– Суд примет результаты независимой экспертизы?
– Должен. Лаборатория, куда он отвел Машу, хоть и хитро навороченная, но государственная.
– Когда будут готовы результаты?
– Через несколько дней. Надо выделить ДНК из крови, получить ДНК Сергея… В общем, забот хватает. Главное здесь то, что адвокат имеет право самостоятельно добывать вещественные доказательства невиновности своего клиента.
– С этим ясно. А как быть с первым обвинением
– Я говорила, надо было сразу Машу к этому Тимофеевичу вести, – вредоносно пробурчала Надежда Прохоровна, славная защитница всех кошек, воробьев, щенков и просто сирых и убогих. – Сейчас бы одной головной болью меньше было, твой Тимофеевич уже четыре дня бы этим делом занимался.
И подарила Роме испепеляющий взгляд. Удар приняла на себя цельная натура Марии Анатольевны.
– Мне надо встретиться с другом, – произнесла, меняя тему.
– С Луизой? – предостерегающе прищурился Роман.
– Хотелось бы и с ней, – не отводя глаз, твердо выговорила Марья.
– Не пущу.
«Ну и дела», – подумал Вадим Арнольдович. Парочка разговаривала уже больше глазами, отрывистыми фразами, полностью понятными только им обоим.
– Не пущу, – повторил Роман.
– Хорошо, – покорно согласилась девушка.
«Ай да Машка! Ай да хитрюга! Развела Ромку как младенца. Встречаться явно собиралась не с Луизой, с кем-то другим, но теперь этого другого Ромка воспримет с облегчением…»
– Пожалуй, – продолжила Мария, – не лишним будет встретиться с человеком с моей старой работы.
– Зачем? – Савельев задвигал желваками на скулах.
– Рома, – терпеливо и вразумительно приступила Маша, – мы одного за другим отсеяли всех подозреваемых…
– Я твою Луизу не отсеял. Только одна она с твоей работы была в те дни в гостях и могла…
– Рома! Мне кажется, мы уже договорились – Луиза ни при чем. Давай не будем вновь тратить время на пустые препирательства. Так вот. Я хочу начать все заново.
– С работы?
– Да. У меня слишком мало знакомых, почти все они концентрируются по месту старой службы. Я хочу встретиться с Михаилом – он системный администратор нашего офиса, и узнать, что нового или необычного случилось в офисе за последнее время.
Просто – узнать. Только на прежней работе у меня были хоть какие-то мало-мальские злопыхатели и конкуренты.
– Да это вообще мог быть какой-то наркоман из окружения Покрышкина!
– Да как ты не понимаешь! – в ответ разгорячилась Марья. – Наркоман не оставил бы наркотики! Не стал бы прятать под белье пистолет! Все произошедшее направлено конкретно – на МЕНЯ! А все друзья Покрышкина обо мне забыли полгода назад!
– А если – ждали?!
– Полгода? Чушь! Роман запыхтел разозленно, нахмурился:
– Опять – чутье?
– Опять! – Мария вскочила со стула, подошла к окну и встала, очень огорченная, спиной к обществу.
– О каком чутье вы тут толкуете? – налегая на стол грудью, шепнула Надежда Прохоровна.
– Да вот, – махнул рукой Савельев, – чутье у нее, понимаете ли, какое-то необыкновенное, звериное. Не эта чуйка, так кукарекала бы сейчас на нарах, слезные жалобы во все инстанции строчила и передачки от подружек получала…