Смерть по имени сон (Планета пиратов - 2)
Шрифт:
– Простите, что заставляю вас скучать, - извинился Коромель во время очередного па.
– Все эти банкеты отштампованы по единому шаблону. За счастье, если удается встретить кого-нибудь из друзей, с которыми можно поболтать.
– Да нет, все нормально, - заверила его Лунзи.
– Надеюсь, я не кажусь скучающей. Это было бы непростительно.
– Осталось потерпеть еще немного, и можно будет уйти, - пообещал ей Коромель.
– Я прямо умираю от скуки. По традиции хозяева провозглашают тосты с многочисленными восхвалениями во здравие гостей, а потом они обмениваются ролями. Вот-вот начнется.
Танцы закончились.
Когда все разместились, посол заговорил мягким высоким тенором:
– За наших дорогих гостей! Долгих лет жизни!.. За наших собратьев членов Федерации Обитаемых Планет! Долгих лет жизни!.. За моего старого друга, представителя вефтов!..
Коромель вздохнул и наклонился к Лунзи:
– Ну, это надолго... Ценю ваше терпение и снисходительность.
Давясь от смеха, Лунзи подняла бокал за рикси.
– Я не могу появляться в одном и том же платье на двух дипломатических приемах подряд, - объясняла Лунзи адмиралу на другой день за обедом.
– Я собираюсь купить второе.
Когда Лунзи только прибыла на Тау Кита, она отметила для себя, на всякий случай, новый торговый центр, примыкающий к космопорту. Первоначально на этом месте было поле, которое использовалось для ремонта крупных летательных аппаратов, а также под разборные жилые модули. Их наполовину скрывала земляная насыпь, служившая забавам местной ребятне.
Насыпь была все еще там - теперь как часть природного ландшафта, выровненная в соответствии с садово-парковыми стандартами. А за ней воздвигли великолепный пассаж с магазинами из темно-красного кирпича и местного светло-серого камня. То там, то тут, смягчая строгий облик здания, раздавался смех детей, праправнуков тех, с кем некогда играла Фиона. До Лунзи долетали обрывки оживленной болтовни, эхом отражавшейся в переходах пассажа.
Большая часть магазинов была предназначена для дышащих кислородом, но в нижнем этаже располагались и специализированные торговые ряды с люками шлюзовых камер вместо дверей, в которых обслуживали покупателей, обитавших в иных средах. Лунзи прошла вдоль витрин одного из этажей и поднялась по пандусу на следующий, мысленно примеряя платья и аксессуары. Разнообразие товаров было впечатляющим, возможно, даже слишком. У нее даже возникло сомнение, а есть ли тут магазины, в которых она смогла бы найти что-нибудь подходящее для себя. Некоторые фасоны отвечали самым последним требованиям моды. Лунзи отступила назад, чтобы получше видеть витрины.
В отражении стекла она мельком заметила что-то огромное, приближающееся к ней слева. Лунзи подняла глаза. То оказалась компания тяжело ступавших по пандусу людей-"тяжеловесов", которые вот-вот должны были пройти мимо нее. В мрачном мужчине, возглавлявшем процессию, она узнала представителя с Дипло, на которого Коромель обратил ее внимание на банкете рикси. Шагая по двое, "тяжеловесы" занимали почти весь проход, и она предпочла переждать в магазине "Финзер-Стиль", пока они не пройдут.
– Чем могу быть полезен?
– с поклоном и улыбкой на лице обратился к ней мужчина в полтора раза ниже ее ростом, с ушами, изящно украшенными бахромой.
– Я - Финзер, владелец
Лунзи выглянула наружу. Компания великанов уже ушла, за исключением одной женщины, остановившейся, чтобы заглянуть в витрину на противоположной стороне галереи. И женщина эта не имела отношения к свите представителя с Дипло. То была телохранительница Парчандри, Квинада. Женщина"тяжеловес" обернулась, и ее мрачные темные глаза тупо вперились в "легковеску". Лунзи улыбнулась ей, надеясь получить вежливый ответ. Не меняя выражения лица, Квинада пошла прочь. Озадаченная Лунзи посмотрела на владельца магазинчика, все еще дожидавшегося клиентку чуть поодаль.
– Мне нужен вечерний туалет, - сказала она Финзеру.
– Не найдется ли у вас что-нибудь в классическом стиле десятого размера?
Финзер предложил ей классическое платье в пепельно-розовой гамме с обтягивающим корсажем и длинной вечерней юбкой, кружащейся водоворотом у самых ступней.
Два дня спустя Лунзи, поправляя оборки на новом платье, ехала с Коромелем в резиденцию Парчандри.
– Нет, это не домыслы, Коромель, - твердо говорила она.
– Последние два дня Квинада бывает всюду, куда бы я ни пошла. Каждый раз, когда я оглядываюсь, она оказывается поблизости. Она преследует меня.
– Совпадение, - весело фыркнул Коромель.
– Круг общения дипломатов на Тау Кита удивительно мал. На этой неделе у вас с Квинадой одинаковые задачи, вот и все.
– Нет, не все. Она смотрела на меня с таким выражением, которое иначе чем алчущее я и назвать не могу. А об этом безнравственном извращенце, которому она служит, наверняка можно сказать только то, что я могла бы его в бараний рог свернуть. Вы не видели, как загорелись его глаза, когда он услышал, что я побывала в космической катастрофе? Грязные у него забавы.
– Вы делаете из мухи слона, - спокойно возразил Коромель.
– И, естественно, никакие извращенцы вам тут, на Тау Кита, не угрожают. Слабое место дипломатической неприкосновенности - похищение детей и родных. Для человека с таким общественным и семейным положением, как у Йенойса, это может представлять значительную опасность. Что же касается этой его помощницы, вы ведь сами рассказывали мне о вашей глубоко сидящей боязни "тяжеловесов".
– Но я не страдаю манией преследования, - с твердой убежденностью запротестовала Лунзи.
– Оставьте в покое мою глубоко сидящую фобию. Прежде чем Мне пришло в голову, что Квинада, быть может, преследует меня, я постаралась от нее улизнуть. Скажите, чего ради она околачивалась в четырех продовольственных магазинах, не сделав ни единой покупки? А в трех салонах красоты? И не только это: она ждала неподалеку от ФОП-комплекса, пока закончатся мои занятия по самодисциплине.
Коромель задумался:
– Вы твердо в этом убеждены?
– Твердо. И думаю, что это наверняка связано с амброзией, как бы вы ни помалкивали на этот счет.
– Коромель ухмыльнулся, но промолчал, что в сложившейся ситуации только усилило ее досаду. В слове "амброзия", видимо, заключался какой-то секретный смысл, а она была всего лишь конвертом, в котором отправили письмо, и не имела права знать больше. Лунзи упорно продолжала: - Сомневаюсь, что намек Йенойса, несмотря на его неопровержимый дипломатический статус, был так уж случаен, как вы утверждаете. В любом случае, помощница его - соглядатай.